Они поселились в трех километрах от стройки на пчельнике Аполлоныча, старого пасечника, сорок лет сидящего в тайге. Каждое утро странная процессия двигалась по узкой дорожке. Впереди шел Семен Александрович Семенов, держа в одной руке клеенчатый портфель, в другой - суковую палку; следом за ним плелся кассир, мрачноватый поляк с толстым носом, торжественно неся в охапке всю канцелярию строительства, затем уже тянулась рабочая колонна, вооруженная заступами. Шествие замыкала рыжая лошаденка, с трудом тащившая по сугробам кошевку, где были сложены инструменты и необходимый инвентарь.

Снежный пласт в три метра был снят. Тогда уже приступили к строительным работам, в первую очередь, возведя несколько жилых построек.

Поселился я в домике, где обитали Ористов и коллектор Пельгорский. Спали мы в медвежьих мешках. Восемнадцатиградусный мороз бродил по комнате. Железная печурка покраснела от натуги, но подогнать кверху термометровый столбик не могла, сколько мы ее ни пичкали толстенными поленьями дров.

Утром Николай Николаевич Пельгорский бережно вытаскивает свою, коллекцию барзасских сапропелитов. Он ставит на стол тяжелый ящик и ревниво следит за моими движениями, как будто я перебираю хрупкий фарфор, а не увесистые, многокилограммовые угли.

- Дайте лучше, я сам вам покажу, - спохватывается старик, когда на моей ладони оказывается минерал очень любопытной формы.

Он, видимо, серьезно опасается, что неосторожные руки лишат его какого - нибудь ценного экспоната.

Сейчас на всех месторождениях идут буровые работы, пробиваются штуры, кое - где уже проходят штольни. Есть проект весной заложить шахту промышленного значения, чтобы приступить к созданию сапропелитового фонда.

Четырнадцать глубоких скважин дают возможность определить, как и где залегают сапропелиты. Горный профиль скоро будет составлен. В среднем - пласты лежат на глубине двадцати пяти метров, глубине очень небольшой и весьма удобной для разработок, толщина же их достигает двух с половиной метров. Но это в среднем, - попадается уголь и на десяти - и на пятидесятиметровых глубинах.

Николай Николаевич вправе тревожно дергать бороду и беспокойно поглядывать, как обращаются с его добром. Коллекцию он собрал замечательную, несомненно, единственную в СССР. Барзасские сапропелиты представлены здесь во всем своем великолепном многообразии. Вот, например, рогожка, которую можно без труда разобрать на отдельные угольные ленточки. Вот тяжелые, ровные, будто отштампованные на станке, плиты. Вот уголь со второго месторождения, резко отличный от своих собратьев - массивный, сплошной черный камень, раскалывающийся по трещинам. Если его хорошенько сжать, то на поверхности выступят, точно на лбу измученного человека, мелкие капли испарины.

В ней, в этой черной испарине, вся величайшая ценность барзасских углей. Сапропелит - это твердая нефть. Там, в земле, произошли какие - то процессы, вследствие чего нефть не приняла свой обычный жидкий вид и не рванулась фонтаном наверх, а залегла в недрах черными рогожками.

Пельгорский берет уголь и подносит к нему зажженную спичку. Золотой копотный язычок ползет по ленточке, роняя на стол черные клочья сажи. Я ловлю легкие ее хлопья и растираю между пальцев. Сажа жирна, похожа на ту, которую дает керосин, которой обильно снабжают хозяек примусы.

Барзасские сапропелиты долгое время рассылались в лаборатории Москвы, Ленинграда, Харькова, Новосибирска, Томска и отдельным крупным ученым. Все анализы и научные заключения, сделанные в результате многих опытов, доказывают, что новая твердая сибирская нефть содержит до восьмидесяти процентов полезных продуктов, главным образом бензина и моторного масла.

- Да, вот так штука, - улыбается в бороду Пельгорский, беря одну из сапропелитовых ленточек и кладя ее на лист газеты. Потом он хватает молоток и сильно колотит по углю тупым его концом. Жирное пятно расплывается на бумаге.

Я смотрю в окошко. Недвижно стоят сосны. Глушь. Тишина. А ведь скоро конец всей этой медвежьей тоске. Велика будущность таежного Барзасса, почетное место займет он в индустриализированной Сибири.

Барзасс станет, должен стать сибирским Баку. Шахты и штольни займут окружность, по крайней мере, в сто километров. Верхушки сосен заменятся верхушками труб перегонных заводов. Аполлоныч, складывай ульи и убирайся восвояси! Твои пчелы подохнут от дыма! Рассомахи и рыси, сматывайтесь, а то вас подавят автомобили! Птицы, берите курс на восток - честное слово, запутаетесь в той телеграфно - телефонно - электрической сети, которую сплетут тут люди за год.

Эти черные угольные ленточки, спокойно лежащие сейчас в ящике коллектора, будут источником, питающим бензином и моторным маслом растущую, крепнущую, мужающую индустрию Урало - Кузнецкого комбината.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.