Щит и меч

- Так, - спокойно сказал шахтер. - Через два дня задавим.

Иоганн приложил палец к губам и еле слышно прошептал:

- Дашь согласие поступить в фашистскую школу диверсантов-разведчиков. Чуть поломаешься - и согласишься. Но учти: я тебя больше не знаю, и ты меня там тоже не знаешь.

- Ясно.

- Пошли, - приказал Вайс и направился и двери.

И вдруг сзади раздалось такое родное слово, Иоганн уже целую вечность не слышал его.

- Товарищ! - позвал шахтер. Иоганн обернулся.

- Надо мне тоже дать как следует. - Шахтер показал кулак, зажмурился, потребовал: - Бей!

- Не могу...

- То есть как это не можешь? - возмутился шахтер. - Как это не можешь, когда надо?

- Не могу, - повторил Иоганн.

- Хлюпик! - презрительно бросил шахтер. Подумал и добавил: - Неврастеник!

Увидев, что все это не произвело на Вайса впечатления, шахтер мгновение помедлил и решительно взял со стола резиновую палку, сплошь покрытую металлическими гайками.

- Не надо, - попросил Иоганн.

- Думаешь, сойдет? - спросил шахтер.

- Сойдет, - сказал Иоганн.

Они вместе покинули спецблок. Впереди, тяжело волоча ноги, плелся шахтер, сзади, держа руку на отстегнутой крышке кобуры, шагал Вайс. В комендатуре он приказал дежурному солдату охраны отвести заключенного в барак.

А на следующий день Иоганн предложил Дитриху якобы по рекомендации Раиса включить в список отобранных ими кандидатур заключенного № 740014. И когда потом Иоганн поблагодарил Раиса за рекомендацию хотя бы одной кандидатуры и назвал номер заключенного, Райс изумленно уставился на Иоганна. Но тут же он ухмыльнулся и сказал, что рад оназать ему услугу. Очевидно, этот гестаповец полагал, что ловко провел абверовца. Он отлично помнил, что заключенный № 740014 - ближайший кандидат в смертники, а по каким мотивам именно его отобрали абверовцы, - это Раиса не интересовало.

... И потянулись бесконечные лагеря: прифронтовые, сборные, транзитные, сортировочные, отборочные, штрафные... Бесконечные открытые кладбища, где живые мертвецы были погребены в дощатых склепах бараков. Холод, голод, эпидемии числились здесь в графе наиболее экономичных средств умерщвления, и чем выше был процент гибели людей, тем плодотворнее считалась работа лагерной администрации.

Вайс беседовал с комендантами, слушал их сетования, рассуждения. Жалобы повсюду были примерно одни и те же. Расстрелы - слишком расточительная мера: они поглощают значительное количество боеприпасов, необходимых фронту, но, к сожалению, только крупные концентрационные лагеря оборудованы капитальной техникой уничтожения. И все коменданты выражали сочувствие абверовцам: да, очень трудно найти здесь надежный материал. Поражало Иоганна, что зондер-фюреры не помнили в лицо даже тех заключенных, которые работали на немцев, - отличали их только по номерам. Это было какое-то непостижимо тупое равнодушие, иногда даже беззлобное, подобное отношению к животным на бойне. Среди администрации лагерей часто встречались звери в человечьей личине, изобретательно и неустанно придумывающие изощренные пытки, - их считали увлекающимися, но полезными чудаками. Однако массовые акции требовали организаторско-хозяйственных способностей. И тех, кто обладал такими способностями, ценили больше, чем садистов, недостаточно содействовавших главному - плановому умерщвлению заключенных. А эта сторона деятельности лагерей строжайше контролировалась.