Иван Юканпелик

У древнего огня – литераторы. Идет семинар молодых писателей-северян, певцов тундры. Сидят плечом к плечу. Вдруг их внимание переключается на олененка Авку, протягивающего безрогую головку к ласковому теплу огня. Домашний олененок. Весной он осиротел. Беспомощного и слабого Авку люди взяли в чум. Смотрит Авка доверчивыми смолистыми глазами на людей, на огонь и радуется теплу. Откуда знать олененку, что людям из разных городов порой необходимо посидеть у одного огня и поразмышлять о жизни?

Еще совсем недавно тундру называли «страной белого безмолвия». Нет, она не безмолвна, если ее внимательно слушать и читать. Вот на снегу нарисовал следы горностай, а тут песец охотился за мышами, тут прошелся волк...

А слышали ли вы хоть раз весеннюю музыку тундры? Видели ли белые ночи, когда солнце бредет по горизонту огромным, красным бессонным оленем?

Ослепительна северная весна. Солнце светит с неба, ручьи поют, созывая птиц на весенний пир. И вот уже синяя речка говорит голосом чаек. Они летают над холодными блестящими струями, заливаясь счастливым смехом. Видно, будет много рыбы и для чаек и для людей.

Кудахчут куропатки, стонет одинокая гагара, резко вскрикивает, падая на добычу, очкоглазая сова. А небо звенит от полета уток, гогота гусей, лепета лебедей.

Отзвенит весенняя песня тундры – наступает лето. Тундра, кажется, превращается в сплошной цветущий багульник. Его бутоны распускаются нежно-розовыми букетиками, источая хмельной запах. Островками цветет клюква, опустив розовые подвесочки, пестреет княженика.

А солнце, пылающее солнце стоит над головой, и над зеленой, голубой, розовой тундрой плывет марево. Небольшое деревце в нем кажется огромным, нередко полярную куропатку примешь за оленя, а звезду на горизонте – за горящий костер. Объяснение простое – величины и расстояния в тундре скрадываются дрожащим прозрачным воздухом.

Даже зимой, в месяцы «большой темноты», тундра прекрасна. Олени бегут, бодают небо, на их рогах пляшут звезды, играют отблески небесного костра. Это северное сияние. Его переливающиеся, как волны, разноцветные лучи то собираются в бахрому роскошного театрального занавеса, то распускаются пучками вверх, точно вспышки праздничного фейерверка. Густо-малиновые отблески небесного пламени то ослабевают, то усиливаются. Играет северное сияние, и кажется, что снежинки начинают переговариваться шепотом о чем-то своем, сокровенном, вечном.

А олени, запряженные в упряжку, все бегут и бегут. Едешь ли ночь, едешь ли месяц, едешь ли год – конца тундры не видно. Кругом только тишина и снег, снег, снег.

Да, снег и холод царствуют здесь долге. Три четверти года лютует зима. Снежные вихри бушуют над гладкими белыми просторами, над застывшими ледяными сфинксами, над приземистой, точно съежившейся от морозов тундрой. Почти три месяца над побережьем Ледовитого океана стоит полярная ночь. Лишь холодная мертвая луна, скупой свет колючих звезд да редкие вспышки сказочного по красоте северного сияния озаряют темный мир и звонкую, как железо, промерзлую землю. Люди, олени, собаки – все перед лицом стужи собрались вместе у древнего, как солнце, огня. Он трещит в печи и греет нас своим щедрым пламенем. А Федор Константинович Того – секретарь окружкома КПСС – рассказывает о новой жизни Севера. Недра его богаты. Из Уренгоя, крупного месторождения газа, потянулись стальные нити трубопроводов. В тундре, на берегу реки Надым, растет новый город Севера, создаваемый с учетом самых последних достижений градостроительства. Федор Константинович рассказывает об успехах медицины на Севере, о народном образовании, о том, что салехардцы смотрят телепередачи из Москвы.

Телевидение, школы с паровым отоплением, газеты в каждой семье и... древний чум из шкур.

– Много проектов жилищ предлагалось для оленеводов, но пока чум остается самым совершенным, – поясняет Федор Константинович, сам сын охотника-оленевода. – Для оленевода дом тяжел неудобен, холодно в нем. Оленеводу нельзя не каслать, то есть не кочевать с одного пастбища на другое. Это нужно оленям, хозяйству. По оленеводству Ямало-Ненецкий округ занимает второе место в стране. А на всем Советском Севере более 2,5 миллиона оленей. Это составляет 80 процентов мирового поголовья. Оленеводство – уникальное явление. Творцы его – народы Севера. Ни в Америке, ни в Европе до недавнего времени не было оленеводства. Даже на Аляске оленеводческие хозяйства появились только в конце прошлого века, когда туда завезли домашних оленей с Чукотки.

Олень... Это незаменимое в условиях Севера средство передвижения. Это источник питания человека. Языки оленьи – деликатес, мясо вкусное и высококалорийное, молоко густое, значительно жирнее коровьего. Из оленьих шкур человек издревле шил одежду и строил жилища.

Народам Севера предстоит большая работа – по-новому повести традиционную отрасль своего хозяйства с использованием всех достижений науки и техники. На просторах Советского Севера эта работа уже ведется. И возглавляют ее не неграмотные пастухи, а их дети, овладевшие тайнами науки. Ученый-оленевод – новый человек тундры. Это теперь один из самых уважаемых людей Севера.

Слышу – чьи-то нарты

Режут первый снег.

То вдруг песня чья-то,

То вдруг чей-то смех.

Слышу бег оленей,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.