Первый выстрел рванул утреннюю тишину в начале шестого. И тут же, будто получив наконец долгожданный сигнал, заухали другие ружья. Били одиночными, стреляли дуплетами. А в паузах, пока эхо ружейного грохота гуляло по ущелью, ему вторил треск самодельных хлопушек: мальчишки, чей возраст пока что не позволял обращаться с настоящим оружием, старались не отставать от взрослых и устраивали шум подручными средствами.

Значит, Праздник Воды все-таки состоится.

А еще накануне все было неясно. Невесть откуда наплывшие тучи зацепились за вершины окружающих Кубачи гор и стали исподтишка поливать землю занудливым дождиком: то сыплет, то перестанет. Хватил бы уж ливень – и снова солнце, только не эта нагоняющая тоску непогодь.

– Если так будет и завтра, все сорвется, – сетовали знатоки.

Ночью тучи поразметало, и проклюнулись звезды. Теперь все зависело от девушек. Согласно давней традиции, праздник начинают они.

Едва солнце схватится за вершины, а в долины ступит неуверенный рассвет, по дороге, что, не торопясь, скребется вверх по противоположному от Кубачей склону горы, девушки отправятся к роднику «глазной воды». Оттуда, с дороги, виден сразу весь аул, от самого нижнего конца до вершины, увенчанной остатками древней крепости. Но и гладкий косогор, по которому пойдут девушки, из селения – как на ладони. Пойдут группами по три-четыре подружки. Нарядные, яркие платья; на головах – белые шелковые платки с бахромой; за спиной – горящие начищенной медью кувшины-мугалы, обязательный аксессуар в приданом даргинской невесты.

Где-то по дороге они остановятся, расстелют на траве платок, станут танцевать вокруг него. И вот тут-то в ауле, на вершинах окрестных гор, загрохочут выстрелы. Разостланный на склоне платок – сигнал для ружейного салюта. Теперь уж в Кубачах даже незрячий поймет: Праздник Воды начался.

Таков ритуал.

И первый залп в честь той, чей платок первым вспыхнул на зеленом косогоре. Ради такого стоило встать затемно. А то и вовсе не спать, караулить, когда на небе вызвездит.

А парни каковы! Ведь устерегли же – сразу пальнули. Некоторые забрались на самый гребень горы. На фоне белесого неба их фигурки читаются темными силуэтами. Человек – не человек, камень – не камень, и только когда рядом вдруг вскипит белое облачко, а через несколько секунд в аул донесется раскат очередного дуплета, понимаешь – человек! Наверное, и ночевал там, на горе.

Аул тем временем окончательно проснулся. По тропинкам, ведущим к дороге, потек люд. Молодые, старые, вовсе дети.

Девушки от парней держатся особняком. У девчат сосредоточенно-деловой вид: идут за водой, а путь неблизкий. Ребята, те, что с ружьями, знай палят в белый свет, ну, а невооруженные коротают путь за мужским разговором. И слабый пол и сильный друг к другу без интереса. Но это только игра. Ведь это ради них, юного своего поколения, Кубачи каждую весну затевают подобное действо.

Накануне праздника старая Хадыжа раскрыла мне «секрет» родника: его вода оберегает от «дурного глаза». Ее муж рассмеялся: «Все это предрассудки, просто химический состав солеи в воде такой, что лечит глаза. Помой ею несколько дней – болезнь рукой снимает». Их внучка, приехавшая на праздник из Грозного, объяснила, что есть поверье: стоит девушке умыться водой из «глазного» источника – враз станет красавицей.

Но оставалось непонятным, почему при всей целительной силе родника испокон веков всем аулом идут к нему только раз в год, и приходится это на сороковой день после весеннего равноденствия – на начало мая. А май в Кубачах, как известно, месяц свадеб. И почему на праздник этот едут молодые кубачинцы из других краев страны, даже те, что родились не здесь, а вдалеке от аула и знают о его традициях только понаслышке. Ведь не из-за того в конце концов мчат они сюда сотни и тысячи километров, чтобы майским утром отмерить пешком еще шесть верст по горной дороге и напиться студеной влаги, бьющей из-под земли.

Хотя...

Дорога эта в общем-то стоит того, чтобы по ней пройтись хотя бы раз в жизни. Она жмется боком к склону горы, будто боится сорваться в ущелье, что поджимает с другой стороны. Где-то там, на дне, струится река. Вдоль нее леса.

Отсюда деревья в кудрявых кронах кажутся отарой овец, карабкающихся вверх. Некоторые отбились от собратьев, забрались довольно высоко, но достать до нас им не хватило сил. Здесь зона альпийских лугов. Их время, правда, еще не пришло. Недели через две-три они наберут сока и силы, пойдут в рост, примут стада, что уже двинулись в кавказские предгорья с черных земель Нагайской степи. А пока молодая, неуверенная в себе трава просто от души радуется солнцу, теплу, гонит вверх желтые, на хрупких ножках баранчики примулы – первоцвета.

Со школы врезавшиеся в память строки:

...Стою над снегами у края

стремнины;

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.