«Уралмаш» по площади – город. В его цехах, лабораториях, службах, конструкторских бюро и отделах работают десятки тысяч людей. «Уралмаш» – это филиалы в других городах страны, свой научно-исследовательский институт, множество вспомогательных подразделений. Все это определило на сегодня статус «Уралмаша» как производственного объединения. Об объемах выпускаемой им продукции можно судить уже по тому, что оборудование с маркой УЗТМ работает более чем на 10000 предприятий нашей страны, не считая зарубежных. Кроме того, завод выпускает мощные экскаваторы, буровые установки, агломерационные и обжиговые машины. Всего более 250 типов изделий.

Об «Уралмаше» написано немало книг, сняты фильмы. И поэтому рассказывать о его социальной биографии в журнальном очерке нелегко. Мы избрали иной путь – рассказать об истории «Уралмаша» через призму одной человеческой судьбы, похожей на десятки тысяч уралмашевских судеб, из которых в конечном итоге составилась биография завода. Одна отличительная особенность жизни, о которой мы расскажем, в том, что она вписала в себя всю полувековую историю действующего завода. И даже больше.

Судьбу моего героя разделили его дети, а скоро разделят и внуки. Но не будем забегать вперед. И последнее. Публикуемые здесь фотографии взяты из семейного фотоальбома, который ведется Иваном Петровичем Литвиновым многие годы. Я попросил их у него, подумав, что снимки помогут зрительно воссоздать не только личную его судьбу и жизнь его семьи, но во многом и историю его завода. Хотя, на мой взгляд, различать их, пожалуй, не следует.

«Главная задача на текущий момент...»

В сентябре 1927 года Постановлением Совета Труда и Обороны местом постройки Уральского завода тяжелого машиностроения был утвержден район города Свердловска.

...От села Кузькино Оренбургской области до Свердловска расстояние порядочное, и остается только гадать, каким образом в начале ноября 1927 года уполномоченный «Уралмаша» оказался именно там. Он был совсем еще молод, в коротком нагольном полушубке, буденовке и еще крепких сапогах. Уполномоченный предъявил мандат и потребовал немедля собрать сельский сход. Литвиновы пришли на сход всей семьей – восьмером. К Ивану подсели его дружки Алешка Назаров и Иван Мяэин. Уполномоченный сорвал с головы буденовку и, ткнув ею в пространство перед собой, крикнул:

– Братва, пришел черед додавить мировую гидру мощной поступью нашей тяжелой индустрии...

«Братва» – белобородые степенные мужики, сидевшие в первых рядах, – невольно подалась назад, оглушенная уполномоченным, и напрочь забыла о жгущих пальцы самокрутках. А тот тем временем говорил о решении Советского правительства создать на Урале невиданные еще могучие заводы, которые помогут нарождающейся советской промышленности встать на новые, социалистические рельсы и глядя на которые «контра подохнет от зависти». Короткий же смысл выступления уполномоченного сводился к тому, чтобы известные своей пролетарской сознательностью кузькинские мужики помогли в расчистке площадей под будущие цехи Уральского завода. «Братва» покивала головами и постановила – людей выделить.

Ивану Литвинову и его дружкам исполнилось к тому времени уже пятнадцать лет, они были знакомы со всякой деревенской работой, ходили кандидатами в члены РКСМ. Весть о начинавшейся на Урале большой стройке они восприняли как призыв, обращенный непосредственно к ним. Спустя несколько дней бригада кузькинских лесорубов погрузилась на розвальни и, провожаемая всем селом, выехала за околицу. В последних санях жались друг к другу трое юных добровольцев – Литвинов, Назаров и Мязин.

Я далек от того, чтобы полностью отождествлять поступок сельских парней, по велению сердца стекавшихся в ту пору сотнями на «Уралмаш». с подвигом строителей той же Боярки. Пожалуй, и сама ситуация была на уральской стройке не столь драматической. Но общность многих черт в портрете боярцев и первостроителей «Уралмаша» есть. Как, наверное, в портрете всего их поколения. Главная из этих черт – стремление по мере сил своих участвовать в грандиозном физическом и нравственном обновлении страны. Боярка. «Уралмаш». Магнитка. Звенья одной цепи, накрепко связавшей судьбу того поколения с судьбой Отечества.

На одной из фотографий, которую я нашел в архиве Литвинова, изображена расчистка леса под будущий завод. На оригинале можно разобрать темные борозды траншей контрольных шурфов, которыми проверялось наличие в зоне строительства плывунных песков, низкие жилые бараки, телеги, грузившиеся выкорчеванными пнями. На фотографии не было ничего, что хоть в какой-то мере указывало на ее принадлежность именно к будущему «У рал машу». Точно так же могло выглядеть начало строительства Магнитки, Комсомольска-на-Амуре, Челябинского тракторного и десятков других строек первых пятилеток. И тем не менее это было начало именно «Уралмаша».

Однажды на участок к лесорубам завернул начальник «Уралмашстроя». До этого дня Литвинов столько слышал о легендарном Банникове, что, увидев его, оробел и уронил из рук скребок. Банников улыбнулся и спросил Ивана, в каком цехе будущего завода он собирается работать. Литвинов еще больше смутился и пожал плечами: «Не знаю. Хорошо бы в самом главном». Банников подмигнул:

– Там, где мы с тобой сейчас стоим, вероятно, будет большущий чугунолитейный. А рядом модельный. Так что выбирай на свой вкус, парень.

Там, где они стояли, тогда хлюпало жидкое месиво тележной колеи, по обе стороны которой рос лес и были навалены выкорчеванные пни.

Весной у Ивана прохудилась обувь, он простудился и слег с воспалением легких. Товарищи пробовали отпаивать его травами, но больному становилось день ото дня хуже. Как-то вечером, услышав хрип Ивана на нарах за занавеской, старшой их бригады рассудил, что надо везти парня домой, пока тот не помер. Его обмотали старыми одеялами, накрыли сверху рогожей и, положив на телегу, повезли на станцию. До Кузькина добирались долго. В пути к воспалению легких прибавился тиф.

Выздоравливал медленно. Ослаб до того, что не мог ходить без палки. Тут началась коллективизация, села бурлили, комсомольская ячейка направила Литвинова на раскулачивание. А потом надо было строить железную дорогу, пролегшую неподалеку oт их села. Но «Уралмаш» не забылся. Литвинов помнил про цеха, которые должны стать на месте лесных делянок, про то, что обещал Банникову работать в одном из них.

В начале тридцатых комсомол назвал пуск уральских индустриальных гигантов главной задачей на текущий момент. Шестеро комсомольцев из оренбургского села Кузькино потребовали у райкома направить их на «Уралмаш». Это были уже не те вчерашние школьники, что ехали рубить лес под будущий завод четыре года назад, теперь они считали себя закаленными идейными бойцами, имевшими за плечами опыт классовой борьбы в селе и организованного труда.

Тем временем «Уралмаш» пережил очень трудный период. Функционеры из «Промпартии», окопавшиеся в Госплане, ВСНХ, в уральских хозяйственных органах, всеми силами старались сорвать строительство завода. Доходило до того, что финансирование «Уралмашстроя» фактически прекращалось, рабочим было нечем платить, они покидали Свердловск. Но оставались самые стойкие, коммунисты и комсомольцы. И продолжали строить, сконцентрировав усилия на цехе металлоконструкций. Ввод его в строй сулил ускорить темпы всего строительства, ведь многое для самого завода уже можно было бы делать именно в этом цехе. Но сколько можно сидеть на голодном пайке, выпрашивать у поставщиков в долг каждую тонну металла, каждую сотню кирпича! И Банников едет в Москву. Вмешательство будущего наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе кладет конец неразберихе в финансировании. Рабочие возвращаются на «Уралмаш», стройка вновь набирает темпы и уже не снижает их.

Встают каркасы цехов, заселяются первые жилые двухэтажки – основа будущего соцгорода, набирает мощность цех металлоконструкций, от города к заводу прокладываются железная дорога, трамвайная линия. Огромная стройка с жадностью впитывает новые методы монтажа, организационные формы работы. В ЦМК впервые в мире свариваются подкрановые балки десятиметрового пролета. Эта победа окрыляет, ведь даже у немцев сварная балка вдвое короче. Но заводу, стройке по-прежнему не хватает рук.

Эшелон с посланцами комсомола на «Уралмаш» встречает первый секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Косырев. Короткий митинг прямо на станции. Литвинов пробивается в первые ряды, чтобы не пропустить ни слова. Но что это? Секретарь ЦК комсомола говорит о том, что все они должны ехать в какой-то Ирбит учиться специальности. Значит, прощай, «Уралмаш»? Нет. Выучившись рабочей профессии, все добровольцы придут в новые цеха «Уралмаша», но уже не учениками – квалифицированными рабочими. Так считают нужным партия и комсомол.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.