Самые строгие судьи

Эту веру футболисты всеми силами стремились подкреплять игрой. И трудно предположить, что произошло бы, если бы «Спартак», вдруг забыв о ней, начал заниматься только добыванием очков с применением всех существующих для этого средств. К счастью, он двинулся по иному пути — пусть более рискованному, но ведущему к сердцам тех, кто не терял веры в клуб, попавший в беду.

Я был тогда зеленым новичком. Не знал, удержусь ли в команде, но тепло сердец болельщиков, внимание доставались и мне. В Тарасовке, где я жил в то время, порой появлялись некоторые из них. И, случалось, совсем незнакомые люди подходили ко мне после тренировок, интересовались, как идут дела, спрашивали, не надо ли чем-нибудь помочь.

Завоевать расположение, доверие зрителя непросто. И удается это не сразу и не всем. Мастерства здесь бывает недостаточно. Необходимы еще колоссальная воля, терпение. Очень важно на первых порах сохранять самообладание.

Один-другой не слишком удачный выход дебютанта на поле может сразу же осложнить его будущие взаимоотношения со зрителем. Особенно если дела команды, за которую он выступает, идут неважно. Тогда каждое последующее появление новичка в составе будет вызывать раздражение трибун: мол, «и так с очками небогато, а тут еще этого недоучку эксперимента ради выпускают...».

Вряд ли даже среди самых авторитетных болельщиков найдется такой, который бы стал утверждать, что нападающий донецкого «Шахтера» Виктор Грачев — футболист неинтересный, лишенный таланта. А ведь было время, когда подобное мнение бытовало и высказывалось без колебаний. Сложилось оно во время пребывания Виктора в московском «Торпедо», куда он был приглашен несколько лет назад из Ашхабада.

Не очень выразительный дебют в нелегкое для команды время сразу же обрек его на положение дублера. И хотя в дубле он себя не щадил, в основном составе появлялся лишь от случая к случаю. Да и то в моменты, когда матч складывался не в пользу торпедовцев. А в обстановке, когда надо переломить его ход, когда от тебя лихорадочно ждут гола, проявить себя еще труднее: спешишь, нервничаешь, ошибаешься. И как следствие — леденящий свист трибун.

Грачев ушел из «Торпедо» в «Шахтер», куда его отпустили с легким сердцем и тренеры, и московские болельщики. А там, как иногда говорят, «на одном самолюбии» сделал себе имя, отблагодарив тех, кто поверил в него.

В сезоне восемьдесят второго года «Спартак» нуждался в остром, смелом нападающем. И Грачева пригласили к нам. Мне лично, как и многим в команде, импонировало его постоянное стремление сыграть неожиданно для соперника. Обладая серией им же изобретенных финтов, Виктор мог по ходу обыграть нескольких защитников противника, успевал в последний момент нанести коварный удар.

Весной игра у него не слишком получалась — к нашей, спартаковской, основанной на постоянном взаимодействии друг с другом он только привыкал. Но чувствовалось: в сезоне этот нападающий нам поможет. Правда, как выяснилось, характер у Виктора оказался не из легких: он трудно входил в контакт с ребятами, болезненно реагировал на любую критику, был вспыльчив. Но на поле, попав в такую родную ему стихию атаки, неукротимо шел вперед, забывая обо всем.

Наверное, спустя какое-то время он обжился бы в коллективе, стал бы в нем своим, как и многие другие, кто приходил в «Спартак» из других клубов. Мы в это верили.

А вот московские болельщики почему-то нет.

Они продолжали упорно помнить торпедовского Грачева, того, которому не доверяли, упрямо не замечали перемен, происшедших с ним за два года, и встречали каждое его появление в спартаковской майке с откровенным недоверием.

Сыграть за «Спартак» всего пять встреч и решив, видимо, не испытывать больше судьбу, Грачев возвратился в Донецк.

Уверен, что зрители были несправедливы, а моментами просто бестактны по отношению к нему. Впрочем, в этом они сами спустя некоторое время убедились, когда, опять заиграв в «Шахтере» легко, свободно, Виктор получил приглашение в олимпийскую сборную, где был в сезоне-83 вместе с другим форвардом, Валерием Газаевым, заметной фигурой.

Теплым апрельским вечером восемьдесят четвертого года трибуны Лужников все-таки вернули ему свой долг, отмечая каждый проход Грачева к воротам олимпийской команды Венгрии взрывом аплодисментов.

Для тех, кто сидит на трибунах, порой совсем неважно, какую реакцию вызовет у футболистов их поведение. Они чаще всего уверены, что любое проявление радости или недовольства пойдет на пользу их любимцам и уж наверняка создаст определенные трудности команде соперников. Таков болельщик, такова его природа.

На поле же многое воспринимается иначе. И если, скажем, в адрес игрока, пославшего мяч из удобного положения мимо цели, звучит негодующая реплика «Мазила!», призванная, по мнению бросивших ее, срочно помочь «поправить прицел» футболисту, то это вовсе не означает, что он тут же перестанет ошибаться.

Скорее всего, наоборот. Игрок, еще недостаточно уверенный в своих возможностях, не научившийся пока из промахов делать нужные выводы, не без помощи уже упомянутых крикунов начинает терять самообладание. А то и вовсе может надолго «заболеть» опасной футбольной болезнью, именуемой «боязнью ворот».

Год спустя после возвращения в высшую лигу в «Спартаке» появился нападающий Саша Калашников из Новосибирска. Широкоплечий, с добрым, улыбчивым лицом, он сразу всем у нас понравился. Буквально на первой тренировке я почувствовал силу его ударов — даже плотные перчатки не уберегали от неприятных ощущений. Кроме того, новичка отличали такие ценные качества, как сила, напористость, смелость.

Калашникова стали пробовать в дубле на разных местах. Но, будучи собранным и точным на тренировках, он в игровой обстановке при взятии ворот допускал столько элементарных ошибок, что хоть руками разводи от удивления.