С Горьким в Болшево

Алексей Максимович произносит несколько слов. Он говорит о красоте труда, о его все - очищающей силе, он поздравляет присутствующих, ставших на путь трудовой жизни.

Затем начинается импровизированный концерт. В трудкоммуне два оркестра - духовой и струнный.

Под звуки духового оркестра рабочие и работницы пускаются в пляс. Всех охватило какое - то праздничное настроение.

Пора уезжать. Алексея Максимовича приглашают зайти на минуту в контору. «Книга посетителей» трудкоммуны обогащается новой записью:

«Как бывший социально - опасный, искренно свидетельствую: здесь создано совершенно изумительное, глубоко важное дело. М. Горький».

... Поздно вечером приезжаю в редакцию. Прямо к Ивану Ивановичу. Так, мол, и так. Завтра будет готов фельетон о поездке.

Иван Иванович хмурится, теребит ус.

- Что ж это такое, батенька? Как это так завтра? Садитесь сейчас же и пишите - в номер. Обязательно в номер, батенька.

После короткой паузы лукаво улыбнулся:

- Ни в одной газете, кроме нашей, не будет об этом. А вы говорите: «Завтра, завтра»...

А не пригодится ли!

Вскоре Алексей Максимович опять уехал за границу.

И вот тут мне хочется сказать о том, какой это был чуткий и внимательный человек. Как бережно, по - отечески он относился к молодым литераторам.

Приведу один из многих примеров.

Почти каждую неделю я получал от него из Сорренто вырезку из какой - нибудь белогвардейской или буржуазной газеты. А на полях этой вырезки характерным горьковским почерком - всего одна строка, без подписи:

«А не пригодится ли?»

Многое пригодилось. По этим материалам я написал для «Известий» ряд фельетонов:

«Об одной беззубой девице» (об авантюристке, которая за границей выдавала себя за дочь Николая II, а посему претендовала на российский престол).

«Вилла в Мекленбурге» (об антисоветских фальшивках).

«Случай с Бабелем» (о писаниях белогвардейца Александра Яблоновского, выдвинувшего против Бабеля суровое обвинение в «симпатиях к Горькому»).