Все остальное будет понятнее, если сначала я расскажу об одном человеке, который в этой истории сыграл немаловажную роль. Многие считают его правдолюбцем и борцом за справедливость. Это мнение подогревается тем, что он часто выступает с критикой на собраниях и указывает на недостатки.

— Знаю его давно, — аттестовал мне Сергея Вуккерта секретарь комитета комсомола Восточно-Казахстанского машиностроительного завода Александр Эртман. — Уважаю за честность и принципиальность. А также за умение работать. Токарь экстра-класса. На заводских и даже областных конкурсах профессионального мастерства всегда выходит победителем. Парень что надо.

Я спросил Вуккерта:

— Это верно, что вы однажды прямо из-под носа «увели», выгодную работу у Геннадия Сурина?

— Было дело, — не стал отпираться Сергей. — А что мне оставалось? Радоваться, что Сурин получил хороший наряд и будет иметь на нем хороший приварок, а я в это время должен выколачивать копейки из шайбочек, болтиков, гаечек?

— Да ведь ваш товарищ.

— Ну уж нет. У меня как-никак шестой разряд, семья, и я имею полное право на приличную мужскую зарплату.

— Но у Сурина тоже семья и тоже шестой разряд...

— Его заботы — не моя печаль. Пусть не зевает. У нас ведь это не новость — любыми способами перехватить такой наряд, чтобы потом не тосковать над платежной ведомостью. Не я первый, не я последний.

— И все же, не понимаю... Чего вам было делить в одном-то коллективе? Дело ведь общее...

— А зарплата? — остро глянул на меня Сергей. — Ее тоже, что ли, в общий котел? Даешь уравниловку? Но вы же знаете, что записано в Конституции: «От каждого по способностям — каждому по труду».

— Но с Суриным-то, с какой стороны ни подойди, получилось совсем не по закону: ни по писаному, ни по нравственному.

— А! Пусть не зевает...

«Зевок» у Геннадия Сурина получился вот какой. На заводе выпускают сотни различных машин, механизмов, приспособлений, агрегатов и запчастей по разовым заказам многих предприятий Министерства цветной металлургии СССР, зачастую даже в одном-единственном экземпляре. Для станочников это означает необходимость обрабатывать деталей много, но небольшими сериями. За смену им нередко приходится делать несколько переналадок. Теряется время, снижаются темпы, что отражается и на заработках. Если токарям, которые работают на малых станках, именуемых здесь «двадцатками», случается иметь дело с более-менее крупной серией заготовок повышенной сложности обработки, — это уже как подарок судьбы.

Вот такой «подарок» и получил однажды токарь второго механосборочного цеха Геннадий Сурин. Ему надлежало обработать сорок колес к устройству для сжигания топлива. А четыре десятка таких колес — это целая неделя безо всяких переналадок. И, конечно, хороший заработок. Вуккерту достались шайбы, болты и гайки. Мелочь.

Дело было в пятницу после обеда. Сурин успел начерно обработать десяток заготовок, а затем вместе с Владимиром Маметьевым и Сергеем Вуккертом отправился домой. На углу одной из улиц Усть-Каменогорска приятели распрощались. Вуккерт немного выждал и... рванул обратно в цех. Торопясь, перетаскал к своему станку тридцать оставшихся без присмотра суринских заготовок и до последнего ночного автобуса делал им черновую обдирку.

Утром в понедельник поднялся великий шум. Вспыльчивый профорг комсомольско-молодежного коллектива Геннадий Сурин и уравновешенный групкомсорг Сергей Вуккерт едва не дошли до первобытного «выяснения отношений». Спасибо Николаю Бабичеву: он решительно вмешался во взрывоопасную ситуацию и не дал свершиться поединку. Руководитель КМК Алексей Одинцев, принявший на себя обязанности третейского судьи, подытожил рассудительно и кратко:

— Плюнь, профорг, уступи комсоргу. И не бери близко к сердцу. Сегодня он тебя, а завтра ты его объегоришь.

Подумав немного, он принял компромиссное решение:

— Чтоб ни тому, ни другому не было обидно, пусть-ка теперь за эти заготовки возьмется Маметьев.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.