Геннадий проводил его довольным взглядом. Есть, есть все же в крови Торопковых какой-то особый ток скорости! Ишь, как двоюродник-то идет. Он. Геннадий, в его лета ходил хуже. Из этого парня можно сделать болыпо-ого лыжника!..

Вздрогнул Торопков: что, что? Дорассуждался! Уже списал себя с лыжни. Нет, рано еще, рано думать о тренерской работе всерьез! Ведь он чувствует, знает наверняка, что не сказал еще последнего слова на лыжне...

Эх, был бы жив отец... Улыбнулся бы, прищурился и покачал головой. Отец. отец! Довольно грамотный для деревни – окончил среднюю школу и школу механизаторов широкого профиля, – отец славился еще как мастер-столяр, и, когда после долгой болезни не в силах стало работать трактористом, директор школы пригласил его учителем по труду. Тут случилось, что школа оказалась без физрука, – уроки физкультуры тоже переложили на него. Не мудрствуя лукаво, отец проводил их по простому принципу: кто быстрее всех пробежит вон до той ветлы и обратно? Кто прыгнет дальше всех? Кто выше всех залезет по шесту? Он сам так увлекался своими уроками, что припрыгивал, размахивал руками и кричал сильнее, чем маленькие болельщики. И когда Генке его удавалось прибежать раньше других, он хвалил его и гордился им, не таясь. Уже в восьмом классе Генка стал ходить в лучших спортсменах района по легкой атлетике и по лыжам – и не среди школьников, а среди взрослых. В десятом же «задавил» в районе всех, на него обратили внимание тренеры областных спортобществ. И потом, когда его имя прозвучало в мире и когда корреспонденты обращались к нему с традиционной просьбой назвать первого тренера, он сразу вспоминал отца, только сказать о нем почему-то стеснялся. Знал Геннадий: отец им гордится, и те слова – «У него там важные дела » – говорил очень даже серьезно. Это у матери они звучат так убийственно...

И все же в чем-то она права. Вон ведь как обернулось с Вассой! Легконогая, упрямая до слез, она ни в чем не отставала от мальчишек. Вася, Васенька, Васек Шумакова... Казалось, она увлеклась лыжами не меньше Гены. И не пытайся – не найдешь оврага, поля и рощи близ Тобурданова, которые они вместе не обегали бы. И на все соревнования – на районные, а потом и на областные – тоже вместе. В десятом классе, уже на закрытии сезона, Васса Шумакова стала-таки чемпионкой района – до этого никак не удавалось ей обойти учительницу физкультуры из большого соседнего села Сиява... Осенью Гена не без помощи тренера «Буревестника» поступил на физфак университета. Васса, как он ни уговаривал ее поступать туда же, пошла в медицинское училище в Канаше. Значит, уже тогда наметились у них разные понятия о спорте, о жизни и о своем месте в ней?.. Но они еще переписывались и встречались не только на соревнованиях. Потом Геннадия уговорили перейти в столичный вуз, реже стали письма и тем более, конечно, встречи. Не рвал на себе волосы и не искал веревку, прослышав: замуж вышла его Васенька. Лишь усмехнулся: что ж, не хватило на спорт пороху! Но в один из наездов в деревню встретил ее и поразился тому, какими они разными стали. Она, в целом-то немногого добившаяся в жизни – фельдшер сельской больницы, жена агронома и мать глазастенькой девчонки, выглядела спокойной, уверенной в себе, счастливой. А он, спортсмен с мировым именем, был весь издерган, был, в сущности, одинок со своею славой, счастьем у него и не пахло. Вот и попробуй тут, попытайся поставить спорт во главу угла. Выходит, обошла его Васса. «Что верно, то верно», – почти вслух буркнул Геннадий и начал выбираться из толпы, чтобы размяться перед своим этапом. А то, почувствовал, подзамерз даже.

И тут его окликнули. Тихо окликнули, робко:

– Генусь...

Он оглянулся удивленно, пробежал глазами по толпе и вдруг почти рядом увидел незнакомо улыбчивое лицо матери.

– Анне?! – Геннадий застыл. – Как ты здесь? Зачем? Ты же застудишься совсем!

– А соседи все... услышали мы про тебя по радио и про Володю и решили: давай поедем. Сели в автобус... Не волнуйся, я тепло оделась, да и отошла уже хворь-то, – непривычно быстро заговорила мать, поправляя на нем свитер. И с детским любопытством спросила: – Сейчас ты, да?

– Да, анне, я. Спасибо тебе...

– Геннадий Иваныч! Геннадий Иваныч!

От судейского столика к ним вприпрыжку бежал Николай Мигуньков. По голосу его и лицу Торопков сразу понял: что-то случилось.

– Смотри, Гена! Володи-то нет!..

От заиндевелого леса, белой подковой охватившего стартовую поляну, редкой цепочкой шли лыжники – участники третьего, предпоследнего этапа. Первый, второй... пятый... Володи среди них не было. Но вот появился и он. Только бежал как-то странно, часто-часто перебирал палками и высоко приподнимал правую ногу. Ясно – сломал лыжу. И разрыв теперь стал слишком велик даже для него, заслуженного - перезаслуженного Геннадия Торопкова: ведь впереди него тоже пойдут не новички, а мастера спорта, да еще подгоняемые его титулами.

Наполнившись знакомой дрожью, он шагнул к старту, но тут же, словно вспомнив о чем-то важном, остановился и повернулся к матери... Она точно ждала этого – быстро подошла к нему, сняла варежку и коснулась его жестко стянутой перчаткой руки.

– Не ругай, что попросила людей в правлении дружку тогда твоему позвонить, Коле Мигунькову, – сказала тихо. – Может, что не так?..

Голос у него дрогнул:

– Мама?

Она вдруг воровато повела глазами по сторонам, потом быстро и мелко перекрестила его.

– Ну, иди теперь...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.