Как всегда в таких случаях, разговор начался с пустяков. Мы много смеялись над шутками Амо. Сергей восторженно рассказывал о какой-то новой кинокартине. Но я заметил, что оба друга желают мне что-то сказать, да, видимо, не решаются. Лишь тогда, когда время перевалило далеко за полночь и надо было расходиться, Амо вдруг спросил меня:

— Левка, едем на Дальний Восток? Для меня этот вопрос был неожиданным. Я ответил, что Дальний Восток — это не Сокольники и не Парк культуры имени Горького, что надо подумать. Но он не унимался. Ему помогал Сергей. Они наперебой мне говорили о большом строительстве на Дальнем Востоке, о нашей молодости (мне через десять дней исполнялось двадцать два года), что мы, как комсомольцы, должны вложить свой труд в дело, особенно необходимое для нашей Родины, что человек на Дальнем Востоке очень нужен.

Впрочем, долго уговаривать меня не пришлось. Мы вместо клятвы крепко пожали друг другу руки и дали слово не отступать.

В Центральном Комитете комсомола нас принял в оргинструкторском отделе товарищ Попов. Он внимательно выслушал нас, расспросил. Ознакомившись, дал путевку — общую на всех. В ней указывалось, что мы направляемся на Дальний Восток, на строительные работы.

24 февраля у перрона Северного вокзала готовился к отходу поезд № 42. Было много провожающих. Приехала вся моя коммуна, друзья из треста, товарищи по курсам. Наша группа была самая живая — мы смеялись, Шутили. Дежурный по вокзалу несколько раз подходил к нам, просил, чтобы мы вели себя не так шумно. Вот и посадка объявлена. Последние горячие рукопожатия. На ходу прыгаю на подножку медленно двигающегося поезда. Поезд перешел на главный путь... перрон пропал. Проходим по вагону, знакомимся с пассажирами. Оказывается, все они — сорок инженерно-технических работников — едут в Хабаровск, в Дальпромстрой. Значит, наши будущие сослуживцы, друзья...

Только 10 марта в четыре часа утра поезд подошел к перрону станции Хабаровск. Нас никто не встречал.

На станции никто даже не знал, что такое Дальпромстрой. Первый встречный ответил: «Э, друзья, вы не там слезли. Вам надо во Владивосток, а уж оттуда будете добираться на Колыму».

В пятом часу утра, бросив свои чемоданы на вокзале, мы втроем отправились в город — искать свою организацию. Незнакомые улицы, незнакомые дома... По расспросам вышли на улицу имени Карла Маркса, нашли крайком партии. А в восемь часов утра, разбудив спящих на чемоданах своих попутчиков, мы приехали в общежитие Дальпромстроя с его неуютными, холодными комнатами, без электрического освещения.

Перед вечером в тот же день мы сидели в номере гостиницы у начальника строительства. Он показал нам телеграмму ЦК ВЛКСМ о начале мобилизации шести тысяч комсомольцев на строительные работы на Дальний Восток.

— Но главное, дорогие товарищи...— Он вынул из маленького кармана кожаной куртки вчетверо сложенную телеграмму и подал ее нам.

На телеграмме стоял гриф: «Правительственная». Предлагалось искать строительную площадку — в районе села Пермского-на-Амуре. Сообщался состав правительственной комиссии из представителей краевого руководства и специалистов.

— Где же это село Пермское? — почти в один голос спросили мы.

— Километров четыреста вниз по Амуру, на левом берегу,— ответил начальник. Он развернул карту Дальнего Востока, на которой Пермское было подчеркнуто жирной чертой.— Здесь глухая тайга, места, лишенные всякой связи с внешним миром, кроме как по Амуру. За 155 навигационных дней мы должны перебросить на площадку все необходимые материалы, оборудование, тысячу человек строителей, продукты питания. Мы начали свое баржестроение на Воронежской площадке. На днях туда прибудут 300 комсомольцев из числа мобилизованных по краю...

Начальник помолчал. Затем, обращаясь к Шефтелевичу, проговорил:

— Тебе, Сергей, придется отправиться на площадку — организовать там молодежь. Руководителем баржестроения назначен опытный инженер, член партии Яков Петрович Варенцов. Амо я думаю направить в Пермское с обозом,— сейчас нам дают с одной стройки плотников, с ними надо выехать туда на лошадях, чтобы начать строить дома до открытия навигации. Ну, а Лева,— взглянув на меня, сказал начальник,— пока останется здесь — организует встречу приезжающих...

Снега таяли. Амур наполнялся водой. 30 апреля затрещали первые льды, а через шесть дней пароход «Коминтерн» уже стоял под погрузкой у Хабаровской пристани. 86 комсомольцев с Северного Кавказа и весь инженерно-технический персонал, отправляющийся первым пароходом в Пермское, всю ночь грузили железо, тачечные колеса, ящики. В шесть часов утра пароход дал отвальный гудок, взял на буксир пассажирскую баржу, груженную кирпичом, и Хабаровск остался позади.

Первая остановка — у Воронежской площадки. 300 комсомольцев — строителей барж, заслышав далекий гудок, прибежали к реке с чемоданами, с сундуками, с сумками на плечах. Торопливо взбегали они по сходням.

Перегруженный пароход двинулся вниз по Амуру. Парторг Окулич быстро сколотил «штаб руководства». В штаб, кроме меня, вошли Федор Мухин, Иван Ермаков и другие. Мы должны были поддерживать порядок и дисциплину на пароходе, организовать питание. Последний вопрос был наиболее сложным. Продуктов взято немного, с расчетом на два-три дня пути. Паек — 400 граммов хлеба и кета, которая в то время была постоянным блюдом. Вдобавок к этому мы везли с собой немного мясных консервов, сахара и круп. А тут еще и другая забота — как раздавать обеды, когда на всем пароходе с трудом набралось несколько десятков ложек и тарелок? Пришлось установить очередность и растягивать обед на 3—4 часа.

А днем мы вместе со всеми, стоя на палубе, заводили песни, хотя, по правде сказать, пели часто на голодный желудок.

Неожиданно песня смолкает. Что это? Впереди показались белые ледяные поля. Оказывается, мы догнали идущие сплошной массой льды. Дальше пути нет.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.