НА ДОЛГИЕ МЕСЯЦЫ УХОДЯТ В ОКЕАН МОЛОДЫЕ РЫБАКИ. ПЛАВБАЗА – ИХ РАБОЧИЙ ЦЕХ И ДОМ.

Так вышло, что на палубу плавбазы ступили мы вместе с ее капитаном-директором, догонявшим судно после шестимесячной с ним разлуки. Были эти полгода у Скворцова заняты неотложными делами на берегу – он оканчивал институт. Впрочем, на палубу мы не столько ступили, сколько приземлились, ибо подняли нас на борт в обыкновенной плетеной корзине с жестким дном – способ не самый комфортабельный, но вполне надежный. И пока Скворцов, окруженный моряками, без устали жал руки товарищам, по которым безмерно соскучился, мы осмотрелись.

Удивительно, как переплелись во внешности судна черты корабля и сухопутного завода. Чисто материковыми казались его громадность (как-никак почти сто семьдесят метров в длину). непоколебимая устойчивость, распухшие от тары палубы-дворы, стрелы кранов, грузовые лебедки. Но немало было в облике базы и чисто морского – те же мачты с хитрой вязью антенн, подвешенные над бортами шлюпки, спадающие за борт якорные цепи. Впрочем, плавбаза и есть, по сути, плавучий завод, обычный завод, который, постоянно находясь в океане, выпускает продукцию.

Тем временем Скворцов уже освободился от объятий и, не заходя в свою каюту, ринулся на мостик. Следом за капитаном-директором по трапам последовали руководители судовых служб, первый и старший помощники и начальники производства. Пройдя рулевую рубку, заглянув к штурманам и радистам. Скворцов удовлетворенно кивнул – все сверкало чистотой. Ему уже намекали, что простывает обед в кают-компании, что можно бы отложить обход судна на потом, никуда оно, мол, не денется, но Скворцов будто не слышал, по-молодому сбежал со спардека по трапам на верхнюю палубу, пересек ее и полез в заводские помещения. И все остальные – что ж поделаешь! – за ним. Но и там все: гидрожелоба, транспортеры, технологическое оборудование, машины – матово лоснилось свежестью и ухоженностью. Наконец Скворцов, коротко кивнув «Добро», полез наверх. Облегченно вздохнув, люди за спиной капитан-директора заулыбались, заговорили, сначала негромко, потом смелее, шумнее. Было ясно, что обход судна пока что закончился.

Но тут Скворцов, уже направившийся к выходу, вдруг остановился.

– Сколько приняли рыбы?

Заместитель капитана по производству Анатолий Иванович Латюк, высоченный, широкоплечий, усатый, еще молодой, кашлянул, на вопрос отвечать следовало ему:

– На тонны считаем. Александр Иванович, ход еще толком не начался.

Капитан-директор тряхнул головой, сбросил на лоб седоватую прядь.

– Ладно: завтра после капитанского часа поедем к рыбакам на невода, посмотрим, что к чему.

...Нет пока достаточно умных приборов, которые могли бы точно предуведомить людей, каким путем потянутся рыбные косяки к берегам и когда. Природа вносит свои, не познанные пока людьми поправки в сроки начала нереста, в маршруты движения косяков. Вот почему испокон веку волнуются рыбаки за исход лова, мучаются сомнениями – там ли стоят их невода, не упустили ли время хода. Пусть современная акустическая аппаратура ныне помогает увидеть косяки с любого более или менее крупного судна, пусть мощные плавучие заводы способны в любой точке океана за день принять, заморозить и обработать рыбы столько, что ее хватит на прокорм крупного города, но если рыбы не будет, бессилен любой прогресс.

Вот почему при лососевой путине берут горбушу и чавычу, кижуча и нерку не всю подряд, а с расчетом, чтобы ни в коем случае не убавлялось маточное стадо. Берут осторожно, у самых берегов, куда не придет не выгулявшая свое рыба. Правда, рыбаки иных иностранных шхун не брезгуют брать и в океане ту же горбушу. Перегораживают сетями несколько десятков километров зараз, тут уже взрослая и молодая рыба попадает в одну бочку, что, конечно же, наносит рыбной океанской казне ущерб немалый.

В наших путинных экспедициях за красной рыбой главный калибр – большие морозильные и рыбообрабатывающие суда. За каждым закреплено несколько ставных неводов. На неводах трудятся колхозные рыбацкие бригады. Взяв улов, они сразу сдают его на плавбазы, а если те далеко – на любое ближайшее судно, которое оснащено морозильным оборудованием. В самый разгар путины работы у моряков и у рыбообработчиков – не продохнешь. Тут уж к разделочным столам, к транспортерам встают, помимо бригад, все свободные от вахты члены экипажа, да и помощники капитана, инженеры, и те надевают робы – лишь бы не пропасть пусть даже малой части улова, успеть обработать все до последнего «хвоста».

...Но пока на «Советской Бурятии» затишье, как и на большинстве плавбаз экспедиции. Об этом же идет разговор и на следующее утро, во время «капитанского часа» – своеобразной радиопланерки, которую проводит с капитанами начальник экспедиции Александр Павлович Старцев, обосновавшийся вместе со своим штабом на плавбазе «Комсомольск-на-Амуре». Мы встречались со Старцевым. заместителем генерального директора объединения «Камчатрыбпром», еще в Петропавловске. Рассказывая о предстоящей путине, Старцев не особенно упирал на цифры (тут все мастаки), больше говорил о строгом подборе на путину людей, организации взаимодействия флота и берега. За каждым его словом стояло знание подлинных, выверенных практикой производственных проблем, с которыми столкнется экспедиция.

Голос Старцева в динамике звучит чуть глуховато.

– ...Всем капитанам. Объявляю, что некоторые товарищи проявляют беспокойство по поводу задержки хода рыбы. Их беспокойство создает излишнюю нервозность в экипажах. Рыба будет. Ученые гарантируют. У меня их тут целая бригада. Люди деловые и толковые. Временную передышку используйте для отладки оборудования.

Мы благодарны Старцеву. Это он посоветовал нам идти на «Советскую Бурятию». Комсомольско-молодежный экипаж судна – победитель соцсоревнования на флоте, инициатор многих добрых починов. Вызывает уважение спаянность людей на борту судна, четкая организация вахт, безукоризненный порядок.

Сразу после радиопланерки Скворцов велел спускать бот:

– Поехали к Хижнякову на невод, поглядим, что и как. Ученые учеными, а слово рыбаков не последнее.

Через пять минут наш бот уже ходко идет к качающейся неподалеку от берега шилонке (так называют рыбаки свой плавучий дом), направляемый твердой рукой боцмана Геннадия Терентьевича Барбуса. Боцману, чей морской стаж перевалил за два десятилетия, не холодно в одной фуфаечке, он только смахивает соленые брызги с лица да посмеивается. Шилонка уже хорошо видна, размером она чуть больше нашего бота. Остается лишь гадать, как живут в ней полтора месяца десять рыбаков.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.