Рожденные бурей

– Пани графиня, спасайте же их! – кричала Франциска, обезумев от всего виденного. Она не отпускала Олесю.

– Заремба, прекратите это издевательство, я презираю вас, вы негодяй! – крикнула Людвига.

Лицо поручика залилось густой краской.

– Отставить! По местам, пся ваша мать! – заорал он. – Кобыльский, бросьте девчонку, говорю вам!

Солдаты прекратили избиение и медленно отошли в сторону. Жандармы отпустили Олесю. Кровавые полосы на щеках Сарры и Раймонда, кровь на лице неподвижно лежавшего на снегу Птахи и все только что происшедшее казалось Людвиге кошмаром. Залитый кровью, Птаха шевельнулся, он пришел в себя. Людвига нагнулась над ним, рыдая. Она помогла ему подняться. Он встал, пошатываясь, взглянул на нее с дикой ненавистью и, судорожно кашляя, еле шевеля разбитыми губами, выплюнул на ладонь три белоснежных выбитых зуба.

– Пойдемте, графиня. Вам здесь не место, – сухо оказал Заремба.

Людвига резко повернулась к нему. В ее глазах он прочел такое презрение, от которого даже ему стало неловко.

– Заремба, вы негодяй! Я это вижу, вы все мерзавцы, вы недостойны подошвы этих прекрасных людей, которых вы обманули! Я женщина, я бессильна вас застрелить, у меня на это не поднимется рука, но знайте: если вы кого-нибудь из них убьете, то я покончу с собой! Клянусь честью.

Она вынула из кармана крошечный браунинг и сунула его к себе на грудь.

– Если вы подойдете ко мне хоть на шаг, я выстрелю себе в сердце!

Заремба отступил от нее на несколько шагов.

– Умоляю вас, графиня, оставить это! Даю вам слово дворянина, что никого из них не расстреляю. Чорт с ними, пусть живут! Но отпустить их я не могу, не имею права...

Окруженные солдатами, они шли тесной кучкой. Птаха все еще кашлял кровью, оставляя на белом снегу красные пятна. Их больше не били, потому что за их спиной ехали сани. В них сидела измученная, с опустошенной душой, Людвига. Франциска сидела рядом с солдатам, ожесточенная, замкнутая.

– Тебе больно, Андрюша? – тихо спросил Птаху Раймонд, крепко прижимая его локоть к своей груди. Они шли под руку. Птаха был очень слаб.

– Проспали мы свою честь, Раймонд! А зубы мне правильно выбили, чтоб знал, с кем плясать! Как теперь людям в глаза смотреть... – едва разобрал Раймонд его бормотанье.