Пыль в Антарктиде

Конечно, толковали о том и с полярниками. Признания звучали разные, но один ответ меня потряс: «Как выходим из положения... Приходится и воровать. Воруем прогнозы у Претории. А что делать?» Да, в эфире за руку не схватишь. Но каково? И мелькнуло: не дай бог, и Претория пошаливает тем же...

Судя по всему, Молодежная, Мирный, Восток, Ленинградская, Русская и прочие наши станции есть не что иное, как действующие склады барахла, чуть ли не отхожее место для железа. Смягчающее «чуть ли» все же уместно, ибо кое-что бывает и что-то есть. Японцы нам свою технику напрокат выделяют. Озон недавно исследовали: шары наши, приборы США... Современная обновка — у аэрологов появился автоматический комплекс «Титан». Не бывает правил без исключений. Чего еще сказать?

...Подойдет ли судно, самолет объявится — Молодежная оживает — по-своему гудит, галдит: обсуждает новости, людей встречает. И для меня сюрприз — Игорь Фогель. Он — полярник-первогодка, но в курсе интересующих меня проблем — в недавнем прошлом госкомгидрометовский работник.

— Что там комментировать? — сокрушаясь, замечает Фогель. — Техническую политику комитет проводит плохо. В ней, думаю, он просто не заинтересован. К тому же в его стенах, на мой взгляд, нет компетентных руководителей 6 этой важнейшей области. Сталкивался с ними, знаю. А с другой стороны, заводы Минрадиопрома и Минприбора с очень большим скрипом берут наши разработки. Отсюда самоделки, кустарщина. Вы сами видели, что на Молодежной, кроме «Титана», ничего путного не сыщешь. Скупятся даже для аэродромной службы.

Говоря о персональных компьютерах и о другом, можно сказать: техническая политика ведомства из рук вон плоха. Однако, когда техника небезопасна для человека, то сие преступность вопиющая. И как понять, что в Антарктиде отсутствуют посадочные средства для самолетов?

...На Молодежной — кладбище: более двадцати могил. Случалось, и хоронить было некого — ни останков, ни тел. На станции Мирный — свое кладбище: могил в два раза больше. Сбившись с пути в пургу, тонут в океане тягачи, а с ними люди. Горят и падают самолеты. Причины разные, но одна из них все та же — доминат ведомства, его политика, на знамени которого начертано аршином: с глаз долой, из сердца вон. Лично я иначе не скажу.

Древний и опасный, с примитивным оборудованием ИЛ-14, летающий с войны, давно уже выработал свой ресурс. Серьезными людьми вроде бы принимались серьезные решения — раз и навсегда уничтожить эту машину, списать ее в тартарары. Списали. В стране ее не встретишь, но для Антарктиды, как в насмешку, — исключение! Ведомства все же настояли на своем: и вновь на ладан дышащей машине дан очередной трехлетний срок.

Обещанный же полярникам новый АН-74 и по сей день не запущен в серию. И не эту машину ждет не дождется полярник: она, как и ИЛ-76ТД, — без лыж, на колесах... А это значит — укатывай днем и ночью до седьмого пота снег — взлетно-посадочную полосу. Каторжный труд!

«А где тягач, вездеход, трактор, автокран, колесная машина, способные работать в Антарктиде?..» Всех вопросов Владимира Гусева, начальника транспортного отдела, мне не передать.

В то же время на станции Георг фон Неймайер (ФРГ), где всего-то двенадцать человек, девять единиц различной универсальной и специальной техники. Не вездеход — картинка, а главное — в управлении прост, удобен и надежен. На тракторе и то спутниковая навигация! Не заплутаешь, не сгинешь в пути. У американцев порядок такой. После двух лет эксплуатации вездеход отправляется в Соединенные Штаты. Его не бросают под снегом, как на Молодежной, не ремонтируют... А о том, как мучаются с ремонтом механики-водители Владимира Гусева, лучше умолчать.

Ум, не потерявший остроты, смекает: пороки, присущие стране, проникли и в Антарктиду. Но будем, право, трезвы до конца. И школьнику понятно: Южный материк не Рио-де-Жанейро и даже не наш Красноярский край. Все лучшее в науке, передовой технологии должно идти сюда и без заминки. Лицо прогресса — здесь. Быть иного не должно. Ведь в космос мы не колымагу запускаем!

Чиновник тертый изощрится, отыщет «объективные причины», сошлется на какой-то пожелтевший от времени указ, вспомнит про инфляцию в стране, бюджетный дефицит и бог весть еще на что сошлется... Хотя, стоп! То, что с деньгами туговато, — прискорбная данность, факт. Будем тогда считать, задумаемся хотя бы над этим: там, где у американцев трудится всего один полярник, мы из-за своей технической убогости держим до пяти человек, если не более того. А наш зимовщик-горемыка, включая все расходы на него, стоит 120 тысяч рублей в год. Помножим всю эту арифметику на ценность и качество добываемой во льдах информации. Цифири конкретной не извлечь, но и так — без математических усилий — видно, что дешевле.

Как выбраться из глупейшего капкана — не моя печаль, но убежден: амбициозной позой — и мы щи не лаптем хлебаем — уж вряд ли кого удивишь. Можно поступить проще, во сто крат умнее. Упомянутые западные немцы полярную технику для себя не делают, а покупают!..

В принципе могу согласиться, признать: да, нашему зимовщику нужна матпомощь в рублях и твердой валюте. Догадаться не трудно: полярники США финансируются куда щедрее — на текущий год им выделено почти 150 миллионов долларов, на 91-й у Конгресса запрошено 260 миллионов!.. Правда, на балансе у них — небольшой, но все же город: Мак-Мёрдо. Кстати, он первый на Шестом континенте, с населением около трех тысяч человек. Гостиницы, кафе, дома, бары, улицы с дорожными знаками движения. Образ жизни, порядок и стиль работы — тот же, американский. Вот и подумал: ну, допустим, получат стратеги ведомств из усыхающей нашей казны еще большие миллионы. Как распорядятся дополнительным рублем? Весьма сомнительно, что в полярной жизни случится перелом или, как нынче повсюду говорят, — перестройка. Коли ведомство-ротозей не в силах толком потратить миллион, то где гарантия, что оно не промотает два?

Попав сюда, соображаешь мигом: каждый погожий день на особых весах, а для авиаторов — исключительной важности время. Но парадокс: летчиков из Союза доставили, а про самолеты и винтокрылые машины позабыли... Три месяца томились экипажи авиаторов в ожидании машин!

Дизель-электроход «Витус Беринг» — судно дорогое. 25 тысяч рублей за сутки эксплуатации вынь да положь. Но корабль, могущий взять на борт не менее пяти тысяч тонн груза (и было что взять с Молодежной — металлолом и прочий хлам), уходит в океан пустым, как сказал капитан Сергей Сахнов, «винтом наружу». Мы говорили о стране, о ее кровоточащих пороках. И тут, выясняется, те же бессмысленные «стройки века». Ледовый причал уже притча во языцех. Сооружается шестой год... и одни лишь жалкие останки, следы «ледового побоища». Каждый раз его размывает, слизывает океан. Состязание с океаном продолжается. В жертву приготовлен очередной миллион.

Сложившийся стиль работы, полагаю, говорит только об одном: в Антарктиде нет хозяина. САЭ — безликая наложница разных министерств и ведомств. Кого тут только нет. Семнадцать союзных представительств. Откуда быть стройному порядку в мыслях и делах? Ведь каждый гнет свое, с нажимом, сам себе голова, и никто ему здесь не указ. Мингео так и вовсе — под флагом САЭ шустро соорудило собственную станцию Прогресс. (По существующему международному Договору об Антарктиде страна может быть представлена на ее территории только одной организацией.) Не удивлюсь, пожалуй, узнав, что и Минлеспром СССР застолбит для себя кусок Антарктиды. Почему бы и нет? Поднатужатся и найдут свой лихой аргумент — могут вспомнить, что и здесь когда-то дремучие леса шумели...

«Ведомства разрушают, обесценивают Антарктиду», «превратили ее в Московскую область», «кто им помешает завтра на Южный континент завезти атомную бомбу?», «они бесконтрольны!» — тезисы ученых, бурно заседавших на одном из собраний. Жаль, отсутствовал товарищ Чилингаров.

Насчет бомбы — не знаю, а вот атомную станцию — вслед за американцами — чья-то чересчур отчаянная голова велела поставить. Было дело в начале шестидесятых. Уже корпус соорудили, вырыли для реактора котлован, частично оборудование поступило... Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Случилась беда — авария на действующей атомной в Мак-Мёрдо. Тут-то все разом прозрели: от греха подальше. Более с этим на Шестом континенте не шутят. Атомная энергетика под строжайшим запретом, как и ядерные взрывы и прочие военные штучки. Но матерый стратег ведомства неудержим — знай, творит свое. Захотелось некоему заказчику на Молодежной для своих очень даже сомнительных целей соорудить дизельную электростанцию и, используя труд полярников, сооружает ее впритык к океану. Ему, ведомству, и дела нет, что энергии тут с избытком...

Дотошный читатель не стерпит, спросит: неужто ни одна должностная душа не возмутилась гласно, не сказала «нет»? Нашлась такая душа, читатель. Юрий Хабаров, начальник зимовочного состава 33-й САЭ, сопротивлялся как мог. Возражал открыто, затягивал строительство... Но ведь, как мы знаем, из Москвы и Ленинграда куда виднее,