Рина Грушева умерла 12 марта 1988 года в районной больнице небольшого дальневосточного городка от острого лейкоза в возрасте 18 лет. Паталогоанатомическое исследование подтвердило диагноз, выставленный лечащими врачами. Летальная комиссия, возглавляемая приглашенным из краевого центра профессором, признала действия медиков по спасению Рины правильными.

Рину похоронили 16 марта на кладбище, расположившемся на самой большой сопке, откуда в ясный день хорошо виден весь город.

Грушевы приехали на Дальний Восток год назад, и в городе их почти не знали. И все же смерть Рины всколыхнула город, и поползли разные слухи о СПИДе, о наркотиках и, конечно, о несчастной любви.

К концу месяца в городе сложилась явно нездоровая атмосфера вокруг смерти Рины. Масло в огонь подлили местная печать и радио, выступившие одновременно по теме «Все ли у нас благополучно в здравоохранении?», где в качестве примера «явного неблагополучия» упоминалась смерть Рины Грушевой. Грушевы оказались в центре внимания. Только необыкновенное мужество и выдержка этих людей, молчаливо переживавших свое горе,- сдерживали готовые к выплеску людские эмоции. На стенах домов появилось имя Рины на английском языке. Пятнадцатилетние девчонки стали носить прическу «а-ля Рина» и красить волосы в ярко-рыжий цвет (как у Рины). Смерть Рины будоражила людей до начала июня гораздо больше, чем свежий номер «Огонька», отсутствие сахара, стирального порошка, мыла и пр., и пр., и пр. Но пришло лето, в городе стало жарко, и о Рине забыли.

10 июля к прокурору города пришел отец Рины, Альберт Владимирович (40 лет, слесарь-сантехник), и положил на стол заявление с просьбой произвести судебно-медицинскую экспертизу в связи со смертью дочери, ибо, как было написано в заявлении, «Рина умерла не от лейкоза, а была задушена». Оставив заявление без дополнительных разъяснений, Грушев ушел, сказав только, что «в случае отказа обратится к прокурору края, а будет нужно, и республики».

Прокурор поостерегся принять решение самолично: позвонил секретарю горкома. Через час у последнего в кабинете собралась экстренная комиссия в составе секретаря горкома, прокурора, заместителя председателя горисполкома, начальника милиции и главного врача центральной районной больницы. Решение было принято единогласно: назначить судебно-медицинское исследование, пригласив эксперта из краевого бюро, а также профессора, возглавлявшего летальную комиссию. Эксгумацию решили осуществить 12 июля. Грушеву позвонил сам секретарь, долго разговаривал с ним по телефону, сообщил, что «просьба его будет удовлетворена», и взял с него слово, что «в интересах следствия Грушевы будут молчать».

12 июля сопка была оцеплена отрядом милиции, могилу разрыли, гроб вынули и перевезли в морг — небольшое здание, дверь которого закрывается на висячий замок. Вскрытие трупа было назначено на 13 июля. Все это произвели оперативно и тихо — город ничего не узнал. Был составлен акт исследования и заключение: «Смерть Рины Грушевой, 1970 года рождения, наступила в результате острого лейкоза». Никаких признаков удушения найдено не было. В 10 часов Рину вновь похоронили. Грушевых пригласили в прокуратуру и зачитали заключение эксперта. Мать тихо плакала, Альберт Владимирович выслушал молча. На вопрос прокурора, «удовлетворен ли он результатом экспертизы?», ответил «да» и пообещал, что «больше следственные органы беспокоить не будет». На этом и разошлись.

20 июля, вечером, жительница города Кирина Мария Петровна понесла мусор во двор. Как она потом рассказывала, у нее закружилась голова, минут пять она постояла в подъезде, затем подошла к мусорному ящику, подняла крышку и... «О, господи, в ящике, на груде мусора, лежала голая девушка... как большая кукла!.. Тело ее было сплошь в синих пятнах, а в руках зажата иконка...» Мария Петровна бросила ведро, закричала и рванулась бежать. На лестничной площадке ее остановил соседский парнишка, Виктор, 16 лет, учащийся СПТУ. С трудом разобрав, что напугало бабку Марью, он выскочил во двор. В мусорном ящике, как он потом рассказывал, никакой «голой девчонки и куклы не было». Врач, вызванный соседями к Марии Петровне, кроме испуга, никаких расстройств у нее не обнаружил, но на всякий случай велел два дня полежать в постели и попринимать успокаивающее.

На Другой день Виктор рассказал друзьям, что у его соседки «крыша поехала — голую девчонку в мусорном ящике видела». Проходивший мимо Василий Петрович, водитель автобуса, спросил: «И красивая была та девчонка?» Виктор, не задумываясь, ответил: «Как Рина Грушева!»

22 июля Виктор пришел с работы (он проходил практику на цементном заводе) уставший и разбитый. Было около 18 часов. Плюхнулся, не переодеваясь, на кушетку в прихожей и тут же уснул. Сколько спал — не знает. Проснулся от сильного хохота. Преодолевая свинцовую тяжесть в теле, открыл глаза — смеялись в большой комнате, дверь в которую была открыта настежь. По комнате гулял сквозняк, ветер трепал тюль на окне. Витя приподнялся: в проеме балконной двери, за колыхающимся тюлем, стояла высокая стройная девушка. Расчесанные в беспорядке волосы были одного цвета с закатным солнцем. Она хохотала. «Ты — Рина Грушева?» — спросил Витя. «А ты алкоголик, сын алкоголика, — прохохотала в ответ девушка, — и неделю назад нюхал бензин в подвале». «Ты — Рина, я видел тебя на дискотеке, но ты... ты ведь мертвая!» Хохот прекратился. «Мертвая... мертвая...» — тихо повторяла девушка, пятясь к балкону. «Мертвая», — еще раз услышал Витя, прежде чем она исчезла.

Об этом видении Витя никому не рассказал. Пить прекратил, стал задумчив. Изменилось его отношение к родителям: стал мягким, внимательным, заботливым и даже нежным. С тех пор спать днем никогда не ложится. Ночью спит со светом.

На следующий день после встречи с ребятами, от которых услышал о голой девчонке в мусорном ящике, Василий Петрович вел свой автобус по маршруту «Аэропорт — центр — морской порт». Остановившись на «Стрелковой» и объявляя остановку, он вдруг неожиданно для себя произнес: «В ста метрах отсюда проживает Рина Грушева». Сказав это, испугался и оглянулся в салон — несколько пассажиров дремали на своих сиденьях, жара сморила. Автобус был почти пуст. «Чертовщина какая-то, — подумал Василий Петрович. — Слава богу, что никто не услышал. Ну, ладно, в голову всякая всячина лезет... Но за язык-то кто дернул?» Василий Петрович тяжело вздохнул: «В отпуск пора». Мысли его перенеслись на озеро, где он увидел себя с удочкой в камышах, и о своей «оплошности» тут же навсегда забыл.

Оля Шушина, 16 лет, ничем не отличалась от своих сверстниц. Она перешла в 10-й класс и в июле проходила школьную практику на хлебокомбинате. Вставала на работу в 7 часов, с трудом поднималась с постели, как сомнамбула брела в ванную и только там просыпалась. Так и сегодня, 23 июля. Расчесывая свои густые черные волосы и позевывая перед зеркалом, она вдруг опешила: из зеркала на нее глядела красивая девушка с огненно-рыжими волосами. Оля стала судорожно протирать глаза — девушка из зеркала повторила ее движения. Она опустила руки — то же самое проделала одновременно с ней и девушка. Оля высунула язык. «Отражение» сделало то же самое. Язык у «отражения» был длинный, узкий, сухой, с прикушенным кончиком. Оля убрала язык, закрыла рот и улыбнулась. «Отражение» ее скопировало.

Сколько простояла Оля у зеркала, она не помнит. Очнулась от наваждения, услышав нервный стук в дверь и голос мамы: «Поторопись, Оля, опаздываешь на работу!» «Прощай, подруга», — бросила Оля своему «отражению» и вышла из ванной.

Она никому не рассказывала о своем видении и была почти счастлива, ибо почувствовала в себе что-то новое, значительное, настоящее. День прошел, как обычно. К вечеру Оля была уже прежней Олей, уставшей и недовольной всем на свете. Подергалась в дискотеке, выкурила сигарету «для гадости» и к часу вернулась домой. Утром встала как всегда в 7 часов, побрела в ванную и нисколько не удивилась, когда опять увидела в зеркале свое «отражение». Так Оля стала жить в двух лицах: одно, наружное, знали все окружающие, другое, внутреннее, видела только она, да и то лишь по утрам, когда причесывалась. А чувство нового в себе Оля оберегала, как маленький хрупкий росточек, набиравший с каждым днем силу. Мама тоже заметила в Оле некоторую перемену: походка стала более уверенной и женственной, жесты плавнее, голос глубже и мягче. «В женщину превращается подросток, — вздыхала она понимающе, — годы... Быстро летят годы, когда дети взрослеют!»

Однажды, возвращаясь домой из дискотеки; Оля услышала, как кто-то бежит за ней и кричит: «Рина! Подожди, Рина!» Она остановилась, оглянулась и увидела незнакомого мужчину. Тот тоже остановился как вкопанный, глядя на нее в упор. Затем, сняв и протерев очки, сказал: «Извините, ошибся!».

Эта встреча вызвала у Оли беспокойство. Она сразу вспомнила о Рине Грушевой, недавно умершей, которую никогда не видела. Вспомнила слухи, ходившие о ее смерти. Оле страшно, захотелось увидеть, как выглядела Рина. Но как это сделать? К Грушевым идти неловко, да и под каким предлогом? «Кстати, — подумала Оля, — а где Рина похоронена?» Она прикусила губу: «Наверное, на сопке, где хоронят молодых и приезжих». И Оля решила пойти на кладбище.

На другой день, встав, как обычно, и пообщавшись со своим «отражением», Оля, вместо того чтобы идти на работу, пошла на сопку. День начинался жаркий. Зной еще только поднимался с земли, еще стелился теплым густым туманом. Громко звенели цикады. От травяного запаха кружилась голова, на душе было легко и чисто.

Могилу Рины Оля нашла быстро, еще издали увидела огромный портрет вместо памятника. Подошла и замерла — это было ее «отражение»! Лицо Рины на фотографии было строгое и очень сосредоточенное, не то что в зеркале в ванной. Платье — скромное, с большим накладным воротником и длинными рукавами. Косые лучи восходящего солнца упали на стекло, и в нем Оля увидела свое настоящее отражение. «Как мы непохожи», — подумала она печально. Затем сорвала несколько ромашек, растущих рядом с могилой, и положила к портрету Рины. Обратила внимание на то, что могила свежевырытая, даже глина еще не высохла. «Странно, — подумала Оля, — ведь Рину похоронили весной». Но больше ей ни о чем не хотелось думать. Так, без мыслей, просидела она у могилы минут 10 — 15, затем встала и медленно, не оглядываясь, пошла домой. «Ну и что, будем жить вместе, Рина», — сказала она шепотом, закрывая калитку кладбищенской ограды.

Город, в котором умерла Рина Грушева, не имел достопримечательностей, хотя ему было несколько сот лет. Туристы посещали его редко. Летом один раз в месяц они приплывали на большом теплоходе с верховья реки. Прямо на причале они, как правило, делились на две группы: одна оставалась в городе, другая пересаживалась на маленькие тихоходные катера и уносилась к Лесному Озеру, где недавно была построена турбаза.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.