Попадают в приемник и инвалиды (иногда безногие) лет 70 — 80. А направить их в дом престарелых нельзя — у них ни прописки, ни пенсии. Нет, нет, не надо рассказывать нам о полуслепых стариках, рожденных на излете века прошлого, попадающих в распределители и привычно, на ощупь, заполняющих листки со строгими вопросами: «Отношение к воинской обязанности», «Каким репрессиям подвергались: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что)». Среди них частенько попадаются «пожизненно не ставшие на путь исправления». Шестьдесят процентов завсегдатаев сочинского «спеца» ранее судимы. Конечно, встречаются, и довольно часто, среди задержанных настоящие преступники, в том числе и значащиеся во всесоюзном розыске. За прошлый год в здании без окон перебывало 1456 человек, из них 340 преступников, совершивших 623 преступления (78 — в самом Сочи). Преступления разные. В основном «модная» ныне 144-я статья УК РСФСР (кражи). И все же контингент распределителя — это люди, если и судимые ранее, то в основном по следующим статьям: 209 (бродяжничество) и 198 (нарушение паспортного режима). Популярна еще и 122-я (алименты).

Мне рассказывали о пожилой женщине, числившейся «бродягой местного значения» — ее выжила из дому невестка, и она стала персоной нон фата в родном городе. Другая женщина лишилась сочинской прописки «благодаря» родной дочери и также стала «перекати-поле». Пожалуй, в Сочи чаще, чем в других городах, встречаются «люди с корнями», которые никогда отсюда не уедут. Невзирая на «постановление по бродяжничеству» (от 1984 года) и на более поздние постановления об «ограничении прописки в г. Сочи».

«Людмила Николаевна Шереметьева, 1951 г. р., решением суда лишена родительских прав...» Ее знают во многих отделениях милиции прославленного курорта. Помнят, как положила на лавку спеленутого младенца, бросив растерявшемуся сержанту: «Вот, воспитывай!» Помнят, как лет двенадцать назад промышляла на городском вокзале, выискивая толстосумов-«хлопководов». Говорят, в те годы она была «очень даже ничего». И еще говорят, что сгубила ее водка... Оказалась она словоохотливой (надо сказать, ветераны приемника вообще за словом в карман не лезут):

— Окончила я киевский «пед». Двадцать пять мне было, когда впервые приехала в Сочи. По путевке, как порядочная. Решила — буду жить здесь. Очень мне, знаете ли, понравилось. Вечный праздник! Ну, нашла мужика, «на четвертак» меня старше. Любовь-морковь по боку, я ему сразу объяснила, что так, мол, и так, хочу в Сочи. Поженились. Потом, по его примеру, начала пить. От скуки. Однажды пригласили гостей, напились, и втроем — я, муж и его приятель — ограбили их. 145-я, значит. По пьянке-то чего не выйдет, верно? Отсидела четыре года. В Сочи меня, ясное дело, не прописали. Ну, а без прописки куда? Загнали меня в Тмутаракань, на ферму. А я свиней до ужаса боюсь! Да и, кроме того, у меня в Сочи три дочки, в интернате... Пить бросить? Так я ее ненавижу, горькую. Никакого удовольствия. Да только напиваюсь — не откажешься. Это вы там, наверху, перестраиваетесь, а у нас все по-прежнему.

Есть такая присказка: «курорт — это место, дающее возможность его жителям за ваш счет дожить до следующего лета». Но вот вопрос: отдает ли себе в этом отчет кто-нибудь? Не удивлюсь, что многие сочинцы возмутятся, ознакомясь с этим тезисом. Вот какая штука: Сочи деньги выкачивает, но отнюдь не всем горожанам от этого лучше.

«Это у вас там перестройка, а у нас все по-прежнему», — вздыхала женщина-бомж Людмила Шереметьева. Но примерно то же самое говорил мне и дежурный по «спецу» старшина Александр Свириденко. Каждый из них имел в виду свое. Экс-сочинка возмущалась тем, что ее изолируют в камере. И за что? Фактически за желание жить там, где она хочет. Страж порядка негодовал, что который год уже не может добиться улучшения жилищных условий. Я побывал у него в гостях. В крохотной комнатке размещены и спальня, и кухня, и умывальник. Живут вчетвером: хозяин, жена и две дочери. Старшей уже 12 лет, между прочим. И она уже «заработала» астму (стирают, готовят тут же, на этих 13 квадратных метрах).

Из коллективного заявления жильцов дома № 43 по улице Войкова: «Живем мы в старом доме дореволюционной постройки... Вот уже более 25 лет никакой ремонт не делался... Во время строительства по соседству здания редакции газеты «Черноморская здравница» образовалась трещина с первого по третий этаж. Во всех квартирах прогнили полы, крыша сгнила, постоянно течет. Из-за отсутствия отводных труб влага проникает в квартиры. В квартирах №№ 13, 10, 5, 6, 8 от постоянной сырости устойчиво сохраняется плесень. Дымоходы не чистились более 25 лет, и от этого в мае 1984 года произошло самовозгорание сажи. Нас в доме проживает 11 семей. Условий для нормальной жизни мы не имеем. Живем в холоде, сырости, тесноте. Кв. № 13 находится в полуподвальном помещении, постоянная сырость, дети болеют, стоят на спецучете в поликлинике. Систематически на наши обращения получаем одни обещания. Идут годы, меняются руководители, дававшие обещания...»

Такой вот «Шанхай» в самом центре курорта. Но это еще, как говорится, цветочки. Ягодки-то в завокзальном районе, где люди живут в самых настоящих трущобах с глиняными полами. У многих сложилось представление о сочинцах, как о дармоедах, дерущих с отдыхающих три шкуры за койку в летний сезон. Хотел бы я знать, кого могут — пятым! — подселить супруги Свириденко на свои 13 квадратных метров?

С другой стороны, стал уже расхожим анекдот о юном сочинце, написавшем в сочинении на тему «Кем ты хочешь быть?», что он мечтает уехать в Москву и сделаться «отдыхающим», то есть приезжать в родной город, соря деньгами и потрясая воображение бывших одноклассников белыми штанами.

Из беседы с заведующим отделом пропаганды горкома партии Б. А. Ермаковым я сделал вывод, что сочинские власти очень болезненно воспринимают упоминание о «сочинских делах». Однако дела эти были! Во взяточничестве и хищениях уличили директоров почти всех ресторанов города, управляющих трестами столовых, начальников управлений торговли. Потом ниточки потянулись к партийной верхушке края — к Медунову. И выше. С теми работниками милиции и Прокуратуры СССР, которые пытались довести дело до конца, цинично и жестоко расправилось брежневское окружение.

Еще и сегодня в Сочи отдыхает от праведных трудов кое-кто из тех, кто пировал с Меду новым и Чурбановым, кто изгнал из партии и травил замначальника Сочинского УВД А. Ф. Удалова, попытавшегося вывести казнокрадов на чистую воду. Думаю, нынешние работники правоохранительных органов города, на которых возложена охрана и этих отдыхающих, не могут об этом не знать.

И привкус этого знания — во всем. В снисходительном отношении к самоуверенным картежникам и преуспевающим игрокам в «колпачок», все чаще встречающимся на сочинском рынке и в укромных местечках городской набережной. И в низкопоклонном деньгопочитании гостиничных швейцаров. И в презрении официанток и банщиков к «неумеющим жить». И в пренебрежительном отношении многих горожан к бесправным бомжам. Кстати, падение престижа милиции отчасти имеет эти же, медуновские корни.

Сочи — особенный город. Сюда стремятся все, сюда едут отовсюду. Здесь под ослепительным солнцем жизнь порой кажется беспечной и беспроблемной. Но это не так. И как ни хочется на курорте пожить «без проблем», вряд ли разумно закрывать на них глаза. Солнце и море не лечат недуги социальные и нравственные. Это наши, человеческие проблемы. Именно о них и хотелось поговорить в первую очередь. Тем более что, на мой взгляд, проблемы социальной справедливости вовсе не носят сугубо сочинский характер. Просто в Сочи они заметнее, концентрированнее.

Вот почему такой разговор необходим. Ведь все мы когда-нибудь обязательно поедем в прекрасный город на берегу теплого моря...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.