Пятна на солнце

И вряд ли стоит озадаченно причитать, узнав, что опрошенные недавно социологами старшеклассники среди дюжины «наиболее престижных профессий» уверенно называют «проституцию» и «торговлю машинами» (такую подпольную «торговлю» понимать надо, разумеется, как банальную «спекуляцию»), а своих сверстников, занимающихся фарцовкой (это сейчас называется «утюжить»), без колебаний числят как «предпочтительных для знакомства».

Потому что прочно усвоили: жить — хорошо, а хорошо жить — еще лучше. Будут «бабки», будет почет, уважение.

Рестораны для тебя будут открыты круглосуточно. Швейцары будут предупредительны, а официанты — улыбчивы. В кассах будут ждать билеты, а в гостиницах — уютные номера. Зимой — Домбай. Летом — Дагомыс.

Как внушить сочинским мальчишкам, состоящим на мелкой побегушной (сезонной) службе у щедрых столичных «катал», что в азарте карточной виртуозности романтика обратно пропорциональна доходу? Как? Коль скоро мастера покера упражняются в своем искусстве совершенно открыто.

Тут же, на пляже гостиницы «Жемчужина», те, кто не в состоянии утруждать мозг сложными карточными комбинациями, режутся в «железку». (Игра несложная.) За несколько секунд выигрывают по сто — двести рублей. Иногда мелькают и тысячные ставки (тысяча называется «штукой»). Невинные эти развлечения в духе Монте-Карло гипнотизируют окружающих, но милицию, похоже, оставляют равнодушной. Да и странно было бы видеть на пляже человека в мундире.

Впрочем, доказать, что играют на деньги, не просто. Как и доказать, что играть на топчанах — безобразие. Ведь тут же, на соседних городских пляжах, запросто режутся в «дурака» просто развлечения ради.

Так что? Пусть играют?

Мой совет — задать этот вопрос крановщику из Хатанги, которого за два часа ободрали, как майскую липку. За 120 минут солнечной ванны (плюс азартное развлечение) он отдал две с половиной тысячи, заработанных за одну ночь. Белую полярную ночь. Длиною в полгода. И что же — «сам дурак»? Не стоило играть? Не знаю, не знаю... На парня жалко было смотреть. Ругался он отчаянно:

— Так-растак, это что же: «в Сочи на три ночи?» Ни позагорать, ни покупаться не успел. Теперь, если деньги не вышлют, придется поменять билет — и домой, на другие берега, за 70-ю широту...

Да к тому же «картежный долг — дело чести». Поэтому-то «катал» и других подобного сорта дельцов крайне редко прижимают к ногтю. Плутократия, есть такое слово. Дышло закона, как водится, повернуто от богатых в сторону. И в Сочи (если бы только там!) маститых картежников принимают, что называется, по люксу.

Хотя было, было здесь однажды дело! Посадили известного Тайванчика. Того, который (и тому есть доказательства) порой проигрывал за один раз по 150 тысяч. Ну, и выигрывал соответственно. Лейтенанта милиции Виктора Терещенко, который вел дело Тайванчика, больше всего поразили не цифры, а броские детали. Такие, например, как бриллиантовые серьги Лолочки, пятилетней дочурки матерого кудесника четырех мастей.

«Тохтахунов Алимжан Турсунович, 1949 г. р., по кличке Тайванчик, на протяжении длительного времени не имеет постоянного местожительства, не работает, существует за счет случайных средств. Неоднократно задерживался за игру в карты на крупные суммы». Это из материалов судебного дела.

Далее — цитирую оттуда же — объяснение самого Тохтахунова: «Содержит меня жена, она работает продавцом в комиссионном магазине на улице Герцена в Москве».

Дважды в этой фразе «слукавил» Тайванчик. Во-первых, своим «искусством» он зарабатывал более чем достаточно, чтобы содержать семью. И не одну. А, кроме того, Татьяна Васильевна с мая (все это произошло как раз в мае) работала секретарем известного композитора-песенника...

Оказалось, что Тайванчик — «свой человек» в околомузыкальных сферах: «умеет дружить». В Сочинское УВД приходили хлопотать за него два популярных певца, бывшие на гастролях в городе. Быть может, поэтому держался «катала», по воспоминаниям лейтенанта Терещенко, спокойно и даже дружелюбно. И был обескуражен, узнав, что его «этапируют в Армавирскую тюрьму» (следственный изолятор).

Интересно другое: известного (не только в МУРе и Росконцерте) богатейшего дельца, одно имя которого служило (и служит по сию пору) паролем-выручалочкой для тысяч самых разных людей — от мелких ташкентских мафиози до популярнейших рок-кумиров — посадили по 209-й статье УК РСФСР, то есть «за бродяжничество».

Это самое бродяжничество — одна из наиболее злободневных проблем Сочи. Черноморский курорт — своего рода Мекка бомжей. (БОМЖ — лицо без определенного места жительства.) Не говоря уже о том, что здесь тепло и многолюдно (а значит, можно подкормиться, затеряться и подсуетиться), Сочи служит естественной перевалочной базой на самых популярных бродяжьих маршрутах: из России в республики Закавказья. Все знают: ноябрь — мандариновый сезон. И тысячи спившихся босяков устремляются в обетованную землю. Затем эта вереница тянется обратно и, нет-нет да тормозится по сусекам респектабельного курорта, видом своим нарушая безмятежно-праздничную 140-километровую, во всю длину сочинского побережья, панораму Вечнозеленого Отдыха. Племя это здесь, понятно, не особенно жалуют.

...На полпути от ухоженных пляжиков сочинской Ривьеры до славной «Жемчужины» прямо напротив белоснежных крыльев отеля «Москва», буквально в сотне метров от гранитной оправы бархатистого моря расположено приземистое здание без окон, с угрюмой дверью над сплющенными ступеньками. Приемник-распределитель для лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество. Чем не гостиница? Вместимостью на 150 койко-мест!

Да, Тайванчик был здесь. Но такие фигуры в этом пристанище аутсайдеров общества — экзотика. Попадают в «номера» этого отеля для сирых и нищих люди, жизнью битые, отчаявшиеся. Или просто попавшие в беду, но, увы, комфорт купить себе неспособные. Спекуль, останься он волей случая без денег и документов, вряд ли попадет в это душное царство беды и безнадежности. От него, как и от денег, не пахнет. Да-да, от бродяг, оказывается, исходит специфический запах. Мне в один голос рассказывали об этом работники приемника. «Еду, бывает, в автобусе и чую, бродягой пахнет. Глянь, а вот и он, приткнулся, бедолага, в углу...»

В Сочи бродяг не любят. Не жалуют. Но работники спецприемника сочувствуют своим клиентам от души. И начальник этого «смурного» заведения, называемого на служебном жаргоне «спецом», — Леонид Иванович Романов, и оба его зама — Александр Борисович Гончаров и Александр Иванович Ковалев, все они милосердствуют непритворно. И переживают за каждого, как мне показалось, искренне. За каждого! А за год их проходит через дощатые номера этой «гостиницы» тысячи полторы. Едва ли не каждый четвертый — туберкулезник. Сифилис. Вши. Но, как горько констатировал Гончаров: «Наши клиенты — люди, от медицины отрешенные». Ни одна больница не желает связываться с выпавшими из нашей общественной структуры.