Как времена переменились! Давно ли молодежная печать дружно, под широкое общественное одобрение громила кустарей-предпринимателей? Сегодня же сил не жалеет, чтобы помочь торговцам, которые готовы одеть нас в расползающуюся «варенку», шапочки, свитера и штаны из кальсон по ценам, до недавнего времени не снившимся и фарцовщикам, натуральную «фирму» предлагавшим. Не отстают и кооператоры, торгующие на улице шашлыком по 25 — 30 рублей за килограмм, вафельными трубочками по рублю штука. А мы все рассчитываем, что, окрепнув, они помогут решить многие насущные проблемы, до которых у госсектора руки не доходят.

Нет никаких сомнений в целесообразности тех форм кооперативного движения, которые способны дать ощутимую прибавку к нашему потреблению. Семейный подряд, например, на той же земле, с той же техникой позволил в полтора-два раза повысить продуктивность на полях, фермах, в обслуживании. И, что не менее важно, работник не на словах, а на деле почувствовал себя хозяином. Именно хозяином — не хозяйчиком, не лавочником. Но если доход кооператора не столько продуктивный, сколько спекулятивный, от таких экономических новшеств лучше жить мы не станем. И надо бы заблаговременно присмотреться к новым проблемам, на которые выводит экономический поиск. Не для очередной волны запретительства, а лишь для того, чтобы избежать привычного для нас шараханья из крайности В крайность, ностальгической веры в волшебное средство, которое в одночасье позволит разрешить асе противоречия.

Нынешние первопроходцы индивидуальной трудовой деятельности (ИТД) так же, как вчерашние «леваки», даже если не воруют материалы, детали и запчасти для строительства дач и гаражей, ремонта квартир, автомобилей, магнитофонов, порождают далеко идущую цепную реакцию. Именно под их возможности подстраиваются рынок, торговые короли дефицита, спекулянты и вымогатели всех мастей. Немало соблазнов они порождают у контролирующего инспектора с зарплатой в полторы сотни и даже у милиционера. Человек, обратившийся к их услугам, — пусть это будет сравнительно безобидное репетиторство — окажется перед необходимостью самому искать источники дополнительных доходов — ведь платить по 10 — 15 рублей за час занятий своих детей не только рядовому инженеру не под силу. (Кстати, в вузе за час лекций профессору платят вдвое меньше.)

Есть ли предосудительное в том, что значительная часть людей попытается найти возможность приработка помимо основной работы? Многие годы экономисты, юристы, социологи видели в этом угрозу государственным интересам и общественной морали. Теперь они притихли, а общественное мнение содержит весь возможный диапазон мнений — от безоговорочного запрещения до полной легализации такой деятельности. Вот жительница Тулы с похвалой пишет в «Советскую Россию» о строительной бригаде, в составе которой четыре кандидата наук. Если на основной работе они получают по 200 — 250 рублей (обычно представления о зарплате обладателей научных степеней преувеличенны), то приработок дает им доход значительно больший.

Раньше или позже человеку, вкушающему плоды двух экономик, придется выбирать, куда направить больше сил и времени. Резонно предположить, что во многих случаях выбор ой сделает в пользу деятельности, приносящей больший доход. И если поначалу его будут мучить сомнения, то быстрое накопление «левых» заработков рано или поздно эти сомнения развеет.

Люба Мазурова, тридцатилетний секретарь партийной организации уж на что престижного Всесоюзного Дома моделей, в последнее время растеряна — хороший модельер, портниха зарабатывают 160 рублей, оборудование старое, нитки гнилые. А те, что ушли в кооперативы, из пятисот не выходят. Да и вольней себя чувствуют, на споры с начальством время и нервы не тратят. Что же делать, как перестраиваться? Радоваться или «караул» кричать от таких общественных перемен?

Думается, и в сердца оптимистов закрадется тревога. От решительно настроенных скорее всего последует предложение: пусть на заводах (в КБ, НИИ, в жэке и т. д.) больше платят, тогда и не побегут ни за «левыми» заработками, ни в кооперативы. Те, кого охватил экономический всеобуч, не будут торопливы в рекомендациях. Если просто больше «выдавать» в середине или в конце месяца — лучше жить мы не станем, поскольку деньги не обеспечены надежным товарным покрытием.

В то же время у нас в стране, в отличие и от Китая, и от Венгрии, и Болгарии, имеются сотни тысяч вакантных рабочих мест. Поскольку они пустуют, продукция и услуги, на которые мы рассчитываем, не будут произведены. Возникают всякого рода дефициты, срыв на одном участке отзывается тяжелыми последствиями во всей цепи нынешних сложнейших хозяйственных связей. Нет копеечного красителя — остановится новенький, за валюту обустроенный гигант легкой промышленности, не выполнит финансовые планы торговля, а поскольку «пьяными» рублями этот срыв сегодня не восполнишь, заводчанам и зарплату придется задержать — увы, такое уже бывает. И никакой хозрасчет тут не поможет: что возьмешь с тех красильщиков, которых хоть вовсе без зарплаты оставь — все равно и малой доли народнохозяйственных потерь не восполнишь. Чтобы как-то поправить положение, придется кому-то работать сверхурочно, оказывать всякого рода «шефскую помощь», которая и обходится втридорога, и тех, кто на ногах крепко стоял, опустит на колени. После чего наиболее здоровые, умелые и оборотистые участники этих событий дадут новый импульс кооперативному движению. Теперь многие экономисты склоняются к тому, что лучше вообще ликвидировать, чем за счет других поддерживать нежизнеспособное предприятие. И некоторые философы склонны усматривать в том социальную справедливость. Оставим открытым для дискуссий этот вопрос, присмотримся, что ждет нас от перемещения трудовых ресурсов в сферы, манящие высокой прибыльностью. Пока получается чаще всего так, что от конкуренции кооператоров, на которую возлагаются немалые надежды, наш потребитель ничего не выигрывает. Как только в результате соперничества сокращаются сверхдоходы, сворачивается и деятельность, которая их не обеспечивает, да и в самой этой деятельности спекулятивного больше, чем продуктивного. Пусть это временный, преходящий этап, но немало сложностей и в перспективе.

Вот пример. В одной республике стали активно поддерживать желающих выращивать в домашних условиях ранние овощи. Выделили для них участки, обеспечили материалами для устройства теплиц, подвели газ для отопления. Вначале результаты были неплохие: на рынке овощей стало больше. Только цены на них не падали. Были тому и основания — слишком высока трудоемкость производства овощей на личной делянке. А когда возникли затруднения со сбытом овощей по макси-ценам, обладатели теплиц изменили профиль производства — стали выращивать цветы. Дело это оказалось менее хлопотным и более прибыльным. Может быть, гвоздики и тюльпаны, вытеснившие овощи, стали дешевле? Ничуть не бывало.

Приведу и другой пример. Из колхоза «Адажи», расположенного рядом с Ригой, вот уже много лет никто не уходит. Здесь средний заработок — под триста рублей, ветеранам доплачивают к пенсии до 100 рублей в месяц. Труд механизирован и автоматизирован, люди работают без авралов, полноценно отдыхают. Даже рабочая одежда шьется для каждого индивидуально в своем ателье. Доход колхоза — около 40 миллионов, причем большую часть прибыли дают не промыслы, а сельскохозяйственная продукция. Урожайность, надои молока — рекордные. Это позволяет ежегодно затрачивать на социально-бытовые нужды людей два миллиона рублей. В детском садике плавательные бассейны, зимний сад, на 315 малышей 100 человек обслуги. В загсе молодой семье вручают сорокастраничную книжку с перечислением льгот колхозникам. Молодой матери три года после рождения ребенка засчитывается стаж, выплачивается пособие. Фантастика? Реальность, которая и во сне не привидится тем, кто уповает на хуторские методы хозяйствования. И путь к этой реальности лежит через использование преимуществ коллективного труда на базе самой передовой техники. «Адажи» по своей экономической сути, по характеру трудовых отношений — кооператив. Социалистический в отличие от тех, что висят у социализма жерновом на шее.

Любое кустарное и полукустарное производство продуктов, товаров, услуг не может быть дешевым. Работа без современного оборудования, без промышленной кооперации и разделения труда не имеет экономической перспективы.

Я хожу в бассейн олимпийского комплекса мимо кооператива, занимающегося автомобильным сервисом. Возле мастерской стоит хорошая реклама мастерства умельца — собственноручно склепанный «под фирму» почти что «Форд». Сколько трудов затратил на него создатель! Ну, на свое хобби их не жаль, общественные потери здесь можно не подсчитывать. Но чужие «Москвичи» и «Жигули» он ладит кувалдой, часами выискивает дефект, норовит приспособить что-нибудь то ли на свалке найденное, то ли у барыги перекупленное. По эффективности труда и его оплата клиентом. Но станем ли жить лучше от такого труда? На международной выставке в Москве как-то показывали оборудование автомобильной ремонтной мастерской. Аппаратура для диагностики, как у врачей. Чуть что забарахлило, не мучайся с музейной реставрацией — выбрось, все запчасти грошовые и под рукой.

Недавно принят Закон «О кооперации в СССР», который определил экономические, организационные и правовые условия деятельности кооперативов в современных условиях социалистического строительства. Суть и направленность закона вытекают из ленинских идей кооперации. Закон устанавливает принципы кооперативной демократии, определяет отношение государства и кооперации, гарантирует свободный выбор форм деятельности, открывает простор для инициативы и вместе с тем устанавливает ответственность кооперативов за результаты своего труда, ставит заслон частнопредпринимательским устремлениям. Ясно, что и речи быть не может о сворачивании кооперативного движения. Но пора научиться наконец честно говорить о всех сторонах проблемы. Мы уже не одной бедой научены, чем оборачиваются безудержные восторги, маниловские иллюзии. «Надо задуматься, — предупреждал Ленин, — над проверкой тех шагов вперед, которые мы ежечасно провозглашаем, ежеминутно делаем и потом ежесекундно доказываем их непрочность, несолидность и непонятность. Вреднее всего здесь было бы спешить». Нужно готовиться к тому, что многое в кооперации не уместится и в сколь угодно расширенные рамки закона. И понимать, какого нрава люди окажутся здесь в первую очередь. Приготовиться к издержкам «первоначального накопления» с присущим ему расцветом психологии лавочников.

Главное — не иметь экономических иллюзий. Твердо осознать, что только на автоматизированном, оснащенном по последнему слову техники предприятии могут быть произведены в необходимом количестве, хорошего качества, по приемлемой для массового покупателя цене товары и услуги. И хотя бесконечен перечень примеров, когда и на государственном предприятии, и в колхозе бессмысленно растрачиваются рабочее время и знания рабочих и специалистов, губятся сырье и оборудование, все это не может компенсировать «частник», будь он хоть и с совестью, и с золотыми руками.

Нужно также учитывать, что ряды утративших иллюзии вскоре пополнятся теми молодыми людьми, которые видели в высоком заработке в кооперативе верный путь к счастью и успеху. Им, так же, как это было во все времена, придется на опыте убедиться, как часто за фасадом причин, в которых люди видят свои затруднения, таятся плохо осознаваемые истинные проблемы, во многих случаях и отдаленно не связанные с недостатком средств. Это может быть бедность особого рода, которую порождает зависть, ущербная психология.

Нищий Диоген такой бедности не знал.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.