Прощай, Ата…

– Вот еще напасть, привязался щенок, – Шодыр не знал, что делать. Тут к ним подошел Шаден.

– Папа, это чаш ослик!

Но Шаден и не думал слушать сына, он, не разбираясь, влепил ему пощечину.

– Ишь, негодник! Ну и память у него, не забудет никак. Боюсь, крохобором вырастет.

Коктембай упал на землю и заплакал. Через некоторое время он сумел подавить слезы, поднялся и хотел было догнать Шодыра, но побоялся отца.

– Я еще покажу тебе, когда вырасту... – Мальчик погрозил кулаком вслед уходившему Шодыру. Когда отец и Шодыр скрылись за кустами щенгеля, он поднялся. «Я обязательно верну себе ослика», – решил Коктембай, он вырвал из крыши навеса толстый прут и пошел на дорогу. На кладбище он увидел Таласбая, Ша-дена и Шодыра. Они неподвижно сидели у могилы деда. Шаден почти беззвучно шевелил губами, он читал молитву. Ослик был неподалеку привязан к кусту. Заметив Коктембая, он фыркнул и сделал несколько шагов в его сторону. Коктембай подошел к нему. «Погляди на них, они читают дедушке молитву, как будто он самый любимый их человек. Ата, не принимай их молитву, не надо».

Молитва было окончена, и взрослые поднялись, Шаден сказал:

– Брат мой, быть бы мне жертвой за тебя. – И, сделав вид, что вот-вот заплачет, он нагнулся и поцеловал кусок глины на могиле.

– Покойный был хорошим человеком, – ска-вал Шодыр, он развязал пояс и перепоясался заново. Таласбай походил вокруг могилы и сказал:

– Надо будет построить мазар с куполом...

– Об этом ты уж сам подумай. Где нам, откуда у нас деньги.

– Посмотрим... – сказал Таласбай, сунул руки в карманы, повернулся и зашагал к аулу.

Шодыр подошел к ослику. Шаден шел за ним, увидев сына, он принялся кричать:

– А тебя, негодника, кто звал? Коктембай не шелохнулся:

– Я пришел за своим осликом...

– Щенок, сколько лет прошло с тех пор, а ты все вспоминаешь своего ослика. Иди, когда говорят. – Он схватил мальчика за ворот и еще раз ударил. Коктембай опять упал. На этот раз ему досталось особенно сильно, но он не заплакал. Шодыр и Шаден уходили, они о чем-то разговаривали. Коктембай пошел к кладбищу. Он подошел к могиле деда, упал на нее и заплакал. Свежие комья земли были мягкие.

«Слушай меня, ата.. Это я, Коктембай. Ты знаешь, кто к тебе приходил сейчас?.. Не принимай их молитвы, ата, не принимай! Ты бы видел, как меня били... Шодыр не отдает ослика. Ата, Таласбай хочет построить мазар с куполом. Не надо, лучше земля чистая, она такая мягкая... Зачем ты звал его, когда болел? Забудь его, совсем забудь, ата... Я люблю тебя, ата, я видел тебя во сне. Я по тебе скучаю. Я не видел, как ты умер, я спал тогда. Ты, наверное, звал меня. Ты плакал... Зачем ты умер, ата? Ты говорил отцу и матери, что когда люди умирают, они обретают спокойную жизнь. А там нет таких, как Шодыр и Таласбай? Шодыр тебя хвалит, говорит, что ты был хорошим человеком. Отец притворялся, когда плакал, я видел, у него ни слезинки не было. Ата, они тебя обманывают».

Мальчик перевернулся на спину, он перестал плакать, вытер испачканным рукавом слезы. Он вспомнил парня-артиста, который играл старика Абыза. «Где ты, Абызага, когда придешь к нам в аул? Когда снова будет лето? Когда приедут косцы? Приезжай, Абыз-ага, я хочу стать артистом. Я могу играть Шодыра и Таласбая, пускай все знают, какие они люди». Мальчик уснул.

Вдуг он почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Он приоткрыл глаза и увидел Жора-бая.

– Коктем, ты здесь, я тебя искал. – Ботинок у Жорабая был порван, и из дыры выглядывали пальцы. Жорабай отряхивал маленькими руками брата. – Отец тебя бил, я знаю, он сам маме говорил.