«Приказа не отменяю…»

касается артподдержки мотострелков, действуйте, сообразуясь с обстановкой... А вообще-то, рассуждая по-военному, надо им помочь, Альберт Антонович.

Большего Карапетяну и не требова лось. Развернув батарею и скомандовав: «К орудиям!», – он с Хамыляевым и еще двумя бойцами сел в машину. По пути они заскочили к мотострел кам.

– Есть добро! – крикнул он капита ну. – Корректировать огонь буду сам с

того вон валика. – Карапетян показал рукой в сторону холма, высившегося

чуть правее места, где была расположена «батарея» условного противника.

Тот кивнул:

– Правильно. Давай оттуда. И как только цели повалите, мне сигналь. Я сразу бойцов на машины и вперед...

Метровые, с черными кругами посередине щиты стояли у самого основания

высокой отвесной скалы, почти сливаясь с ее глянцевой стеной. Карапетян, замерив расстояние, потянулся за биноклем.

– Сколько у вас, Кандауров? Командир отделения артразведки

посмотрел на таблицу:

– Пять тысяч двести.

— Все точно. Значит, в угол укладываемся... Запросите готовность батареи, Хамыляев. Сейчас будем передавать целеуказания.

— Батарея к стрельбе готова. – Хамыляев вопросительно смотрит на Карапетяна. Тот медлит, надо еще раз просчитать координаты, на пристрелку нет времени, значит, они обязаны поразить цели с первого, максимум со второго залпа. Пока разведчик и вычислитель перепроверяют данные на цель, Хамыляев следит за секундной стрел кой на часах – когда же?

И тут Карапетян чувствует, что разведчик: волнуется, это плохо, это мешает работе, мешает сосредоточиться. – Спокойно, Кандауров, нужна пре дельная собранность.

Он переводит взгляд на Хамыляева. Вот кто всегда умеет оставаться невозмутимым. Отличный связист, разберется в любой радиосхеме. Но Карапетян знает: промахнется батарея, Сергей первым будет переживать неудачу, ис кать ее причину. А ведь не сразу он стал таким. Сначала Хамыляев держался среди бойцов особняком: «Мое дело – радио, связь...» Как-то выдали ему ребята на комсомольском собрании, особенно Брудель: «Правильно, за связь с тебя спрос, но ты комсомолец, значит, отвечаешь и за то, чтобы и рядом с тобой полный порядок был, чтобы твой армейский коллектив был еще сплочен нее, и запомни: батарея – это огневая и тактическая единица, а единица – значит целое. Кстати, это ты сейчас связист, а понадобится – встанешь к орудию!» Подействовало.

Все. Пора. Теперь можно... Резкий грохот прокатился по горам.

Первый снаряд ударил в самое основание скалы. Брызнули во все стороны, рассекая со свистом воздух, тысячи каменных осколков. Последним взры вом подняло уже поверженный, вырванный из земли, но уцелевший щит иотбросило его далеко в степь. Карапетян вытащил из кобуры ракетницу...

Когда они ехали обратно, догоняя свою батарею, дорогу им преградила колонна БМП. Из люка головной машины высунулась голова капитана Первачева. Держа в одной руке шлемофон, он что-то кричал, улыбаясь. Старший лейтенант сумел разобрать только: «Спасибо, артиллерия».

...Они успели. В 9.00 батарея 122-миллиметровых гаубиц была полностью готова к бою. Карапетян выбрал позицию за небольшим пригорком, который скрывал орудия почти до половины, но оставлял полную свободу маневра. Впереди, метрах в восьмистах, горбатилась гряда голых серых холмов, западные склоны которых были на виду и про сматривались по всему горизонту.