Проверив установку калиматора, Раабе отдал ручки поворотного механизма, установив прицел на едва заметный бугорок на гребне холма прямо перед ним. Вахоб Худайбердыев стоял рядом и не вмешивался, понимая, что командир имеет сегодня право сделать и часть его, Вахоба, работы, как-никак начинал Иван в батарее тоже с наводки. А это для людей понимающих говорит о многом. Настоящему наводчику, как пи лоту – самолет, послушно многотонное орудие, у него свои не менее чувствительные приборы управления: механизмы поперечного качания, углов места цели, дистанционный барабан, множе ство шкал, отсчитывающих траекторию полета многокилограммового снаряда с точностью до десятка метров.

Расчеты замерли в ожидании команд, метеорологи сняли показания своей аппаратуры, чтобы дать поправки вычислителям. Сергей Батлук, чем-то напоминающий со своим раскладным ящиком художника, вышедшего на этюды, был готов принять с наблюдательного пункта координаты цели и, обработав их, передать Карапетяну. В 9 часов 20 минут батарея вступила в бой с танками «противника», преградив им путь в долину.

Раабе стоял возле своего орудия и кричал, стараясь «проскочить» в паузу между оловянным звоном гильз, лязгом орудийных затворов, откатных механиз мов.

– Заряд уменьшенный... Прицел 160. Уровень 30 – 28... Дальность 3200...

Он никогда не был особенно сентиментальным, но в те минуты ему казалось, что он прощается со своим оружием, к которому успел привыкнуть, которое никогда не подводило его, как не подводит товарищ, оружием, ставшим могучим, грозным продолжением его солдатского «я».

На следующее утро перед разводом командир гаубичного дивизиона капитан Повереный обратился к командиру полка с просьбой:

– Товарищ подполковник, увольняемые в запас сержанты Раабе, Помазной, Хамыляев Кандауров хотят проститься со знаменем части. Я поддерживаю их просьбу.

Подполковник задумался: проститься со знаменем – это честь, которой удостаивается далеко не каждый! Он попытался представить лица людей, фами лии которых назвал капитан. Да, он знал их всех, видел не раз в учебном бою, объявлял им благодарность перед строем. Особенно хорошо помнил Раабе. Почему именно его?

Это было на учениях. Раабе вместе с групкомсоргом Иваном Бруделем, узнав, что соседняя батарея с маскировкой орудий, подошел к Карапетяну и попросил разрешения пойти помочь соседям.

– Дело добровольное, – ответил тот, – решайте сами.

Разговор их слышал командир полка, обходивший в это время позиции батареи.

– А пойдут за вами люди? – спросил он у Раабе. – Сами-то устали, ведь толь ко что окапываться кончили...

– Думаю, пойдут, товарищ подпол ковник.

И ведь пошли все как один, стоило только Раабе сказать, что так надо для общего дела.

С тех пор командир полка запомнил этого худощавого темноволосого парня, который оказался к тому же команди ром лучшего в батарее расчета.

– Значит, Помазной, Хамыляев, Кан дауров, Раабе?

– Так точно, – кивнул капитан.

– Ну что ж, хорошие парни и солдаты настоящие, пусть простятся.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.