Танкисты стали прыгать из люков. Когда все шесть человек оказались на земле, Иван срезал их одной длинной очередью. Еще нелепо взмахивая руками, валились танкисты, а Иван уже метнулся на другую сторону моста. И вовремя: град свинца из двух оставшихся танков тотчас обрушился на то место, где он только что лежал.
Моторы урчали все глуше, и Иван подумал, что инцидент можно считать исчерпанным. Но рокот моторов вдруг вновь усилился. Однако теперь он раздавался слева от дороги, и это было непонятно. Слева лежали непропуски, а, по ним не то что танк, лошадь не прошла бы.
Удивленный и озадаченный, Рында смотрел на расстилавшуюся в пятидесяти шагах от него кочковатую низину. И он увидел-таки танк. Покрытый грязью и болотной жижей, танк не спеша пробирался вперед, подминая под себя кочки. Зыбь ходуном ходила под танком, но он, отфыркиваясь и урча, преодолевал непропуск.
Наконец Иван понял, в чем дело. Приближавшийся танк не был ни «Тигром», ни даже «Пантерой». Это был японский танк, приспособленный к местным условиям, рассчитанный специально для них. Он, как трактор, на котором до войны работал отец Ивана, мог с легкостью пройти и по настоящему болоту.
Улегшаяся было злость вспыхнула в Иване с новой силой. Он пересчитал гранаты. Пять «лимонок». Маловато, да и не для танков, но ведь и танки не немецкие. Банки консервные, а не танки. Звон один.
Он связал гранаты. Связку из двух гранат сунул за пазуху, из трех — взял в руки. Метр за метром танк вылезал из хляби.
Иван понимал, что выпускать танк на сухое место нельзя. Лучше всего встретить японца вон у той кочки. Защита, конечно, липовая, но все лучше травы.
Танк приближался. Лежа за кочкой, Иван дожидался, когда машина, проходя мимо, подставит под удар борт. Бросок должен быть точным, иначе танк без задержки выскочит на дорогу.
— Я тебя укорочу! — твердил Иван.
Танк приблизился — горячий, грязный и зловонный. Быстро поднявшись из-за кочки, Иван метнул связку в трансмиссию. Приглушенно ухнуло, обдав Ивана грязью. Танк закрутился, подергался и стих. Но кто-то еще оставался живым у него внутри, потому что вдруг ударил один из пулеметов.
«Давай, — подумал Иван, — пали на здоровье. А я подожду, пока ты поджаришься».
Танк задымил. Люк со звоном отвалился, из него показался толстый японец.
— Привет! — сказал Иван, ловя танкиста на мушку.
Боеприпасы уже рвались вовсю, когда на дальнем конце болотины показался последний танк. Его водитель не осторожничал и гнал по проложенной колее, как по дороге. Танк начал стрелять издалека — остервенело, из обоих пулеметов То ли стрелок догадывался, где танк могут поджидать, то ли действовал наобум, но очереди ложились рядом с Иваном. Одна, как огнем, прожгла кочку, располосовала рукав ватника. Иван рванулся назад, но вспомнил, что все равно не успеет добежать до моста, срежут. Оставалось одно — укрыться за подбитым танком. До него было не больше двух десятков шагов. Немало, но шансы уцелеть все же имелись.
Иван метнулся. Он уже почти добежал, когда по правой руке будто хватили кувалдой. На миг ему показалось, что руки нет. Прислонившись к броне, он ощупал руку. Она бессильно висела вдоль тела, перебитая очередью. Рукав набухал кровью, которая пачкала железо, землю, траву.
Жаркая истома охватила Ивана. Он сел в грязь возле танка, прижавшись лбом к холодной броне. В голове гудело, и он не мог понять, гудит ли это остывающая броня или уходит из тела кровь.
Грохот набегавшего танка всколыхнул Ивана. Ненависть к железному существу, которое через минуту раздавит его, вомнет в грязь, перекрутит и выбросит, подняла Ивана на ноги. Здоровой рукой он достал из-за пазухи гранатную связку. Зубами выдрал чеку. Теперь оставалось лишь разжать пальцы.
Танк показался. Обходя подбитый, он свернул с колеи, надсадно завывая мотором.
Оттолкнувшись от борта, Иван, шатаясь, пошел ему навстречу. Он находился в мертвом пространстве, и пули со свистом проносились у него над головой. Он не мог упустить этот танк и напрягал все силы, чтобы не упасть раньше времени.
Он не упал. Когда танк подъехал, Иван лег ему под правую гусеницу. Как на колени женщине, он положил голову на землю и разжал пальцы...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.