С первых дней своего бригадирства на АТЭ Лямин дал понять наладчикам КИПа, что суть их дела – не только в процентах нормы. Надо еще, чтобы самим было интересно.

– Понимаете, как можно по-разному подходить к одной проблеме! – рассказывал мне заместитель начальника цеха Дмитрий Тимофеевич Титаренко. – Юдин первым делом спрашивал: «Сколько мы будем иметь?» Лямин берет у меня из рук схему будущего прибора, рассматривает ее внимательно, а потом говорит: «Знаете, здесь можно сделать проще. Вот так и так... А вообще-то интересная идея, стоит потрудиться!» И мы начинаем вертеть и крутить эту идею все вместе – Валерий, я, наладчики... Нам всем интересно! Это же другой разговор, верно?

Я ходил по цеху и приглядывался. На стене висит огромная доска, на ней установлены электронные часы. Рядом – табло, на котором все время меняются цифры, показывая число деталей, сошедших с конвейера. Утром, когда начинается смена, звенит звонок и автоматически включаются часы, играет музыка, освещается конвейер. В углу цеха, где стоят аквариумы с рыбками, есть еще и стенд цветомузыки. В перерывах работницы, занятые на сборке миниатюрных деталей, могут отдохнуть, посидеть в этом уголке среди зелени, аквариумов, посмотреть и послушать успокаивающую нервы цветомузыку.

В кабинете начальника цеха установлен специальный информатор, показывающий число собранных узлов на каждый момент смены. В цехе висит электронный термометр... Все это, между прочим, сделано в рабочее время и той самой бригадой наладчиков, которая раньше обслуживала только станки. Естественно, и заработок бригады повысился – каждая работа оплачивается. Но суть перемен в бригаде не в заработке, во всяком случае, не в нем одном. Появился интерес к делу, возникла потребность в творчестве.

Валерий Лямин. вообще говоря, не любит сковывать себя одной-единственной целью и одним-единственным умением. Дома в комнате у Валерия специальный будильник. Никаких звонков – только музыка. Она включается и выключается автоматически, а рассчитана по часам. На каждое время – свой ритм, свой жанр, своя песня или танец. Отец эту музыку не жалует, вкусы у них разные. Но терпит. Как терпит и уважает поступки сына, понимая, что Валерий тщательно продумывает их, прежде чем совершить.

И потому, когда Валерий ушел с рудника, отец понял его и не захотел встать поперек дороги. Почему?

Есть такое слово – «щепетильность». На руднике Валерий Лямин работал очень хорошо. Были и благодарности и премии. Но каждый раз, получая премию, он думал: «А не потому ли меня хвалят на руднике, что здесь трудится мой отец, Герой Социалистического Труда, член бюро горкома партии? Не тень ли его славы ложится на меня?» Этого он, человек щепетильный и совестливый, допустить не мог. Сама мысль о том, что кто-то может подумать именно так и поставить под сомнение его порядочность, была невыносима.

И он ушел на другое предприятие. На завод, где сам отвечал за свои поступки и сам зарабатывал себе авторитет. А ведь мог и иначе... Мог закончить институт, мог быстро выдвинуться на руднике, стать мастером, через два-три года – начальником участка, а там, глядишь. и главным инженером комбината. директором... Карьера у него взвивалась бы ввысь ракетой!

Но Валерий Лямин думает иначе. Он строит свою жизнь на высоком чувстве нравственного долга перед собой, перед окружающими его людьми. И если он станет директором, то это будет лишь тогда, когда он почувствует, что это нужно делу. И что он имеет моральное право на такую должность.

Быть может, именно такое чувство и составляет основу порядочности?

Не знаю, но уверен в одном: правильный нравственный выбор всегда труден и сложен. И возможен он лишь тогда, когда человек мыслит нравственными категориями, когда он задумывается о добре и зле, об этической оценке своих поступков до того, как они совершены. И только внутренняя правота приносит успокоение.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.