Через год с небольшим после рождения Ивана великая княгиня родила второго сына — Юрия. Увы, младший царевич не обладал богатырским здоровьем и вообще, как выяснилось чуть позже, был глухонемым и не вполне нормальным — «несмыслев и прост». Никого он особенно не интересовал, посему довольно благополучно прожил довольно долгую, по меркам тех времен, жизнь, причем в четырнадцать лет его женили на боярышне из влиятельного рода Палецких, дали в удел город Углич, а со временем чинно погребли в Архангельском соборе в Москве.

Великий князь Василий Иванович особо не скорбел, что младший сын у него убогонький: сам же молился перед иконами, клялся, что любое испытание достойно примет. Вот Бог и послал ему испытание. Зато старший сынок рос на радость родителям здоровым да смышленым.

Однако детство его было безоблачным лишь первые три года: в 1533 году отец царевича занемог.

Началось все, как обычно бывает, с пустяка: поехал государь на охоту, слегка простыл, и на левом бедре вскочила у него багровая болячка с булавочную головку. По ходу путешествия царь еще бывал на пирах у местной знати, но выпивалось уже без удовольствия и до бани доходилось «с нуждой». Охота не ладилась — зверь непонятным обычаем ускользал. Сначала царь еще выдерживал пару верст в седле, потом и за столом сидел на подушках, а там и слег вовсе.

Приехал тесть — Михаил Глинский — с двумя иностранными врачами. Стали они прикладывать к болячке верное средство — пшеничную муку с пресным медом и печеным луком. Болячка стала «рдеть и загниваться», лекари уже только руками разводили.

С охоты Василия Ивановича везли уже в крытых санях. По дороге нарыв прорвало, из боку выскочил гнойный стержень чуть ли не в аршин длиною, и вытекло больше таза гноя. Опухоль спала, и появилась надежда на полное выздоровление и благополучное возвращение в Москву. По дороге в храмах великий князь слушал службы, лежа на паперти — стоять не мог.

В Москву въехали тайно, да не в саму столицу, а в подмосковное село Воробьево, где был летний дворец. Какое-то время ушло на то, чтобы соорудить особый мост через Москву-реку у Новодевичьего монастыря. Строили очень быстро, поэтому при въезде великокняжеского возка мост обломился. Стража еле успела подхватить возок на руки и обрубить упряжь. Въехали в Москвуна пароме, а в Кремле Василий Иванович призвал к себе ближних бояр и объявил им свою последнюю волю: «Князю Михайле Глинскому, за сына моего Ивана и за жену мою, и за сына моего князя Юрья кровь свою пролить и тело свое на раздробление дать, коли нужда будет… Князю Ивану Овчине-Телепневу-Оболенскому помогать князю Глинскому, да вдовой великой княгине держать государство под сыном до его возмужания».

Последние часы Василия прошли в усилиях спасти душу: его успели постричь в монахи под именем Варлаама. Скончался он в ночь со среды на четверг 3 декабря 1533 года. Елену Васильевну, обессилевшую и полумертвую от слез, унесли в ее покои, откуда она не выходила до похорон.

После отпевания и похорон государя, после сороковин короновали на царство малолетнего Ивана, которому принесли присягу все, даже родные дядья, которые вроде бы навсегда отказались от мечты о власти. Но Елена Васильевна подозревала, что все это — только слова, и что на деле и ее жизнь, и жизни ее детей висят на тонюсеньком волоске: боярская Дума признавала только власть великого князя, да не всякого, а показавшего себя крутым и бескомпромиссным владыкой. Какой владыка из Ванюшки, когда он еще за материнский подол держится?

Не прошло и года со смерти Василия Ивановича, как князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский чуть ли не открыто стал вхож в опочивальню великой княгини… Сама она большого греха в том не видела: вдова — не мужняя жена и не девка, себя блюсти строго не обязана. Да только в народе поговаривали, что «литвинка» ворожбою извела государя, теперь вот присушила к себе первого красавца на Руси и вообще — не от него ли и чада ее? Вон как государь малолетний, Иван свет Васильевич, на боярина Овчину-Телепнева-Оболенского похож: одна стать, одна походка и в профиль ястреба напоминает… Тому ли государю присягали? И не возжелает ли молодая вдова с полюбовником обвенчаться? Тогда на престол уж точно воссядет не Рюрикович (пусть и сомнительный). Того ни Шуйские, ни Воротынские, ни, разумеется, Глинские допустить не могли.

А то, что Елена в правление государством стала открыто вмешиваться, и вовсе переполнило чашу терпения. Боярская Дума и ахнуть не успела, как увидела великую княгиню Елену единоличной правительницей России на правах регентши при малолетнем Иване. Пробовали заговоры устраивать, но хитрая литвинка наводнила Москву своими шпионами, и многие заговорщики томились в подземных казематах, а иные и головы лишились — «страху другим ради». Крута оказалась на расправу «прекрасная литвинка».

Ей удалось раскрыть несколько боярских заговоров, ставивших целью ее свержение, и она сумела, хотя это и потребовало от нее неоднократного пренебрежения нравственными нормами, удержаться на престоле. Зато старший ее сын, Иван, жил в обстановке такой ненависти и такого страха, что это навсегда наложило неизгладимый отпечаток на его характер и психику. И немудрено. Расправившись с очередным врагом, матушка вопрошала любимое чадо, крутившееся подле нее:

— Что должен делать государь-батюшка с изменниками?

— Наказывать, матушка, — со знанием дела пищал малолетний «государь-батюшка».

— И как же ты будешь их наказывать, государь? — продолжала «урок» Елена Васильевна.

— Вот как! Вот как! — упоенно визжал Ванечка и что было сил молотил по пухлому заду боярыню или девку, на свою беду подвернувшуюся под государеву ручонку.

Неведомо ему было, что маменька изменников наказывала по-другому: ободрать кнутом для начала, а потом тихонько удавить в глухих кремлевских подвалах. Оба его родных дяди уже отмучились, а их удельные княжества — Дмитровское и Старицкое — без особого шума были присоединены к княжеству Московскому. Много позже возмужавший и ставший Грозным Иван Васильевич по достоинству оценит политику своей матушки и станет ее достойным преемником. В том числе и по отношению к слишком своевольным боярам.

Но за пять лет своего регентства Елена Глинская успела сделать столько, сколько не каждый мужчина-правитель успевает свершить за десятилетия. Литовский король Сигизмунд обманулся в расчетах на внутренние смуты и бессилие государства, руководимого женщиной: он начал в 1534 году войну против России и проиграл ее. Правительство Глинской беспрерывно вело запутанные интриги в области международной дипломатии, пытаясь одержать верх в соперничестве с казанским и крымским ханами, еще полвека назад чувствовавшими себя господами на русской земле.

Княгиня Елена Васильевна сама вела переговоры и сама принимала решения. В 1537 году, благодаря ее дальновидным замыслам, Россия заключила договор со Швецией о свободной торговле и благожелательном нейтралитете.

Но самое большое достижение великой княгини Елены — денежная реформа, едва ли не первая на Руси. Основной монетой тогда была «деньга», причем существовала она в двух вариантах: московском и новгородском. А в 1535 году вышел указ: «отставиша торговати старыми деньгами и начаша торговати деньгами новыми, копейками».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.