Появление Годунова

Начальник спохватывается.

— У меня здесь машина. Сейчас мы тебя дамой доставим! Дня три полежи, дело нешуточное. Или четыре. Ребята, кликните там шофера! Ага, ты уже здесь. Вези этого молодца в общежитие, а потом за фельдшером, пусть штопает. Я пешком.

Вихров, опершись на чье-то плечо, прыгает к выходу. Все прислушиваются к хрипу «газика», затихающему где-то внизу.

— Паршивая история, — вздыхает Соболь, присаживаясь на ящик, где только что сидел Вихров. — Вы вот что: скажите ему, чтобы отлеживался как следует. Заработок не пострадает, сто процентов буду платить.

— В таких случаях меньше не положено.

— Что вы, ребята, злитесь? — Начальник говорит спокойно, миролюбиво. — Каждый день говорю главному: техника безопасности, техника безопасности... Все нужно самому делать. Слушайте, ребята, а может, не будем акт составлять?

— Какой акт? — не понимает Годунов. Саяпин натягивает ушанку и молча уходит. Соболь провожает его взглядом.

— Акт о травме, Какой же еще...

— Как не составлять? — настораживается Кисель.

— Ленька же, Вихров то есть, без зарплаты останется!

— Да нет, — морщится начальник. — Не поняли вы меня. Зарплату ему буду платить. Выписывайте наряд, как будто он ежедневно выходит на работу. Ясно? Все равно, по какому документу получать свои сто процентов — по акту о травме, или по наряду...

— И что это ему даст?

— Ему-то ничего. А стройке даст. Сообразите: премии наши плакали, срежут за травму.

Ребята мнутся.

— Вот и отлично, — поднялся начальник. — Поговорите с Вихровым. Или лучше я сам. Заеду на днях, надо же проведать человека.

Пытается понять Годунов стройку. Люди работают напористо, весело. Но почему пятнадцатого, в день аванса, в бухгалтерии накалилась атмосфера? Когда Коленька заглянул туда, в комнате было человек тридцать, потом еще народу прибавилось. Почти у всех получка оказалась небогатой. Бригада Годунова не в счет — она числилась декаду в учениках, и о заработке нечего говорить.

Несколько плотников с десятого дома попросили кассиршу показать им документы. Не иначе, произошла какая-то ошибка. Остальные столпились вокруг. Поглядели ведомости, наряды и расценки, почесали в затылках. Все верно, аванс законный. Плотники чертыхнулись и вышли на улицу...

Почему каждый день до хрипоты, до брани ругается начальство на планерках и все равно управление не укладывается в тесные рамки графика? На площадках мерзнет дорогая техника, а по соседству ребята таскают раствор на себе на четвертый этаж. Дома, а их начали десять штук, растут рывками. На днях комиссия задержала готовый дом. Начали долбить асфальт, перетягивать водопровод. Почему каждый день строители собираются в прорабских конторках и начинается часовая неразбериха с нарядами?

Чем дольше думает Годунов, тем упорнее возвращаются его мысли к коротенькому слову «наряд».

Для чего ежедневно в десятках мест составляется этот документ? Как только кончается рабочий день, плотники и каменщики начинают вспоминать, что они такое сегодня сделали. Один перегородку выложил, а потом цемент замешивал. Второй полы шлифовал, третий двери строгал.