Последнее желание Александра Ульянова

Конечно, откровенности от гимназистов ждать не приходилось. А вот пачку тетрадей иметь, чтобы показать можно было, что вверенная гимназия вольномыслием не заражена, было бы полезно. Как пишется такое сочинение, известно! Украсить его историческими примерами по Иловайскому, изречение вставить, заученное на уроках латыни, вроде «при всеобщем согласии и мелкое растет» - и повести к восклицанию о служении престолу как высшей ступени служения отечеству. Или текст вспомнить, втолкованный законоучителем на уроках закона божьего: «Мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастия и нелицемерия». И немножко своих рассуждений, чтобы чувствовались в сочинении трепетание молодой души, но в разумных границах, и юные, но благонамеренные порывы.

Перед директором гимназии лежит сочинение примерного ученика. Почерк ровный, четкий, сложившийся. Жаль, коротковато: три странички. Но посмотрим, однако, что на этих страничках. Вначале что-то вроде короткого плана. Затем идет «развитие темы». Директор морщится. Без объяснений и оговорок гимназист отсек половину темы. «Чтобы быть полезным обществу, - пишет он, - человек должен быть честен и приучен к настойчивому труду». О том, что нужно, «чтобы быть полезным государству», ни слова.

А как понимает молодой автор «правильный взгляд на обязанности человека»?

«Честность и правильный взгляд на свои обязанности по отношению к окружающим людям должны быть воспитаны в человеке с ранней молодости, так как от этих убеждений зависит и то, какую отрасль труда он выберет для себя, и будет ли руководствоваться при этом выборе общественной пользой или эгоистическим чувством собственной выгоды».

«Общественная польза!» Это, конечно, лишь небольшое изменение слов «быть полезным обществу», которые заданы в теме, но на календаре- 1882 год, и выражение «общественная польза» звучит почти крамолой... Начинается рассуждение о трудолюбии. Никакого красноречия. Все энергично, суховато, словно это и не сочинение, а доказательство задачи. Но в каждой строке: «трудящийся человек», «свободный и независимый труд», «необходимая потребность». Не от гимназических уроков весь этот лексикон! Напоминает он что-то совсем другое. Уж не писаревские ли «Очерки из истории труда»?

И под конец: «...человек должен настолько приучиться к настойчивому труду, чтобы не останавливаться ни перед теми, которые представляют ему внешние обстоятельства, ни перед теми, которые представляют ему собственные недостатки и слабости». Нет, этим сочинением похвалиться перед начальством не придется. Слишком хорошо известно, что именно в журналах определенного толка именуется «внешними обстоятельствами», перед которыми не должен останавливаться человек, и слишком ясно, что имеет в виду юноша, когда говорит о препятствиях, кажущихся непреодолимыми. В сочинении ничего предосудительного не сказано, но в самих умолчаниях, в упорном повторении слов «польза общества», «общественная польза», «член общества» все сказалось само.

Директор ставит в журнале против фамилии гимназиста четверку. Гимназиста зовут Александр Ульянов.

Это сочинение - один из немногих документов, сохранившихся как свидетельство о его характере.

А вот и другое.

... Она заметила, что Александр увлечен ею серьезно. Однажды они вместе гуляли по саду, и он, обычно молчаливый, вдруг неумело начал декламировать стихи. Это было несколько лет назад. Теперь он уже не застенчивый мальчик. Ему минуло двадцать. Он студент Петербургского университета. Как и следует поклоннику Писарева, естественник: с вдохновением потрошит червей, собирается писать о них ученое сочинение.

... А в их отношениях что-то непоправимо изменилось. Когда они встретились осенью перед его возвращением в Петербург, Александр ничего не сказал, но она сама почувствовала: что-то не так. Она не станет его спрашивать, как спрашивают у молодых людей знакомые барышни: «Ну, скажите, что вы думаете обо мне?» Она поступит иначе: попросит, чтобы он в письме прислал ей характеристику некоей хорошо известной ему личности. Пусть это будет называться: «Характеристика NN».

- Хорошо, - обещает Александр Ульянов кузине Марусе, которой давно увлечен. - Я пришлю вам характеристику NN.

Проходят месяцы. И вот после долгого молчания письмо. Она останавливается на первой строчке: «Дорогая Маруся!», - торопливо пробегает объяснения, почему долго не писал. И вот оно, самое главное, - «Характеристика NN». Итак, прежде всего о способностях. Тут он очень щедр: он пишет о сильном уме NN, о критических склонностях этого ума, о самобытности и оригинальности, о незаурядной твердости характера... Но эти похвалы не могут перевесить того, в чем автор письма видит недостатки NN, недостатки кузины Маруси, девушки, которой он увлечен.

«Трудно понять, - пишет он своим быстрым твердым почерком, - как в личности очень способной и с критическими задатками глохнет потребность выработать себе определенные убеждения и не только личные, но и общественные».

Следующие страницы. «Оценивая человека, я держусь всегда такой мерки: насколько он выработал в себе определенные общественные идеалы... насколько основательны и прогрессивны его убеждения и насколько энергично и самоотверженно он идет к их осуществлению. Таким образом, недостаток сознательности выражается прежде всего в излишней индивидуальности; человек забывает об окружающей его массе, о своем долге перед ней; живя своей частной, семейной или даже личной жизнью, он не замечает ее страданий или как-то свыкается с ними; он приближается, другими словами, к понятию эгоиста... человек не принимает активного участия в улучшении участи других... Если такой человек и живет сколько-нибудь интенсивной умственной жизнью, то направление и результаты этой работы носят опять-таки чисто личный характер... Таковы главные пробелы в умственно-нравственной личности NN».

Вот какое письмо девушке написал Александр Ульянов на пороге событий, которые должны были перевернуть всю его жизнь.

На листочках этого письма, написанного юношей неполных двадцати одного года, запечатлен нравственный кодекс молодого русского революционера: общественные идеалы, как высший критерий оценки человека; решительное отрицание индивидуализма; ясное представление о том, как ограниченно «самоусовершенствование»; железная убежденность, пронизывающая формулу «нравственность по существу своему есть понятие общественное»..

И последней книгой, которую захотел прочитать этот юноша, последней книгой, которую он читал, был Гейне! В камере смертника читал он Гейне.

Воспоминания не сохранили свидетельств о том, какая именно книга была у него. Известно только, что это был том стихов поэта, изданный на немецком языке и купленный в книжном магазине на Невском...

Известно еще одно обстоятельство: том Гейне привез и передал ему товарищ прокурора, который присутствовал при свидании Александра с матерью и был так потрясен его просьбой, что, рискуя карьерой, решился лично ее исполнить.