Давайте признаемся сами себе: говоря о таланте и о призвании, мы все же – может быть, даже подсознательно – связываем эти понятия чаще всего с профессиями яркими, необычными. Социологи формулируют это строже и четче: престижность редких профессий, как правило, выше, чем профессий массовых. Для наглядности этого социологи рисуют пирамиды. Первая, стоящая, как и положено пирамиде, вершиной вверх, – это своеобразный график потребностей общества в тех или иных специалистах. Здесь у основания отложены те профессии, надобность в которых наибольшая. Вторая пирамида – это график популярности, привлекательности этих же профессий. Вот здесь-то и начинаются «чудеса». Пирамида встает с ног на голову.

Конечно, в детстве все мечтают стать космонавтами, моряками, артистами... Этот перечень можно продолжить, только я что-то не помню, чтобы кто-то с малых лет лелеял мечту о профессии кузнеца. Но кузнецов, токарей, пахарей всегда будет требоваться больше, чем космонавтов и артистов. И, разумеется, большинство «соискателей» на лавры киноартистов рано или поздно придут в заводские цеха и на колхозные поля. Однако работников отделов кадров это обстоятельство не утешает. Потому что сегодня требуется не просто человек на рабочее место, сегодня требуется человек, решивший посвятить себя той или иной специальности не на год-два, а на всю жизнь, человек, нашедший свое призвание в рабочей профессии. Конечно, никто не вправе запретить молодым «испробовать» две-три, а то и пять-шесть профессий, прежде чем найти одну свою, но тем не менее внимание и уважение всегда вызывали люди, в чьих трудовых книжках всю жизнь сохраняется запись названия одного-единственного предприятия. И всегда возникал вопрос, как удалось им найти свое призвание, свою судьбу. Впрочем, здесь следует оговориться. Когда речь идет о ветеранах, всю свою жизнь посвятивших одному заводу, одной фабрике, люди помоложе, а уж тем паче совсем молодые сразу же выдвигают «контрдовод». Дескать, в ту пору, когда ветераны начинали свою карьеру, выбора у них практически никакого не было: родители твои были сапожниками, стало быть, и тебе дратва в руки. Иное дело сейчас...

И вот тут-то мне кажется, пришла пора познакомить читателя с героем этого очерка. Ему 26 лет. После окончания десятилетки все время (с перерывом лишь на армейскую службу) – на Волгоградском тракторном заводе, последние семь лет – кузнец. Обделенным себя не считает, более того, утверждает, что именно в этом его призвание, хотя путей-дорог перед ним было открыто немало иных: и в педагоги его прочили, и спортивная карьера «светила», и... Впрочем, начнем все по порядку.

Нельзя сказать, что он с детства мечтал стать кузнецом. Иные планы – по-юношески восторженные, слегка абстрактные, но весьма далекие от заводской проходной – кружили его. Была отдана дань и мужественной морской службе, и космосу, и серьезной науке бионике. Это в седьмом классе, а в восьмом... Заканчивая школу, он уже играл в дубле за мастеров правым крайним; пацаны восторженно таскали за ним спортивную сумку, мужчины во дворе, с некоторой долей почтения расспрашивали о перспективах команды в очередном сезоне.

Семья Бобровых корнями связана с Волгоградским тракторным. Отец – сталевар, мама работала на кране в этом же сталелитейном цехе, брат – токарем в инструментальном, сестра – в отделе техконтроля. И дядья и другие многочисленные родственники – все трудились на ВТЗ. Когда собирались за большим семейным столом, только и разговоров что о заводе.

Сейчас Бобров-младший говорит так:

– Понимаешь, завод для меня – как бы часть нашего дома, семьи. Я с детства бегал к проходной, рос в заводском поселке. Для меня тракторный был как бы привычкой. Чего тут мечтать – вот он, под рукой. Все просто, обыденно. А ведь мальчишеская душа тянется к необыкновенному, исключительному... Словом, поначалу судьбу свою я с заводом не связывал. Честно говорю.

– После школы, – продолжил он, – пошел в цех консервации, чтобы до армии дотянуть, чего без толку болтаться. Да глядишь, за годик и на мотоцикл соберешь. Потом уже месяца за четыре до призыва перешел в механический, стал учеником токаря. Дружок мой там работал, Володя Долин...

В армии младший сержант Бобров, мотоциклист-регулировщик ВАЛ, все чаще и чаще вспоминал завод, товарищей, с кем успел сдружиться. Он писал отцу: «...почему-то все время думаю о заводских делах, как идут промышленные испытания ДТ-75. Вспоминаю цех, наши бригадные собрания. Всем, батя, передавай привет. Скоро увидимся».

Перед уходом в армию его приняли в комсомол. На цеховом комсомольском собрании спросили: «После службы, Бобров, чем думаешь заняться? На завод придешь?» Тогда он, особо не задумываясь, ответил с улыбкой: «Чего загадывать, еще отслужить надо, два года впереди». А теперь, корда из этих двух лет оставался месяц с «хвостиком», он уже знал точно: его жизненная дорога пойдет через проходную Волгоградского тракторного.

Из письма В. Боброва в комитет комсомола ВТЗ: «...меня избрали комсоргом роты. Дел много и по службе и по общественной линии. Имею личный план работы на каждый день. Стараюсь начатое довести до самой конечной точки – это в комсомольской работе очень важно. Вообще армия в этом смысле дала мне многое. Понял главное: в одиночку, как бы ни старался, ничего не сделаешь... Скоро демобилизация. Ждите меня, ребята. Прохлаждаться не буду, с ходу включусь в дело...» Так оно и случилось.

В заводском музее я увидел старую, пожелтевшую от времени фотографию. Полоса полынной степи вдоль Волги. На вершине бетонной пирамиды укреплен металлический знак с надписью: «ВСНХ СССР. РЕПЕР № 1. ТРАКТОРНЫЙ ЗАВОД». А вокруг группа улыбающихся людей. Ветер треплет волосы, рукава косовороток и нарядных довоенных вискозных сорочек закатаны выше локтя.

Так начинался легендарный Сталинградский завод.

Более полувека назад сделали волжане СТЗ-1. Работал он на керосине, мощность – 30 лошадиных сил. Завод, построенный в сжатые сроки, всего за одиннадцать месяцев («сверхамериканские темпы!»), уже к 1932 году достиг проектной мощности – 144 машины в сутки.

Тут уместно нам вспомнить, что трактор – изобретение русское, волжского умельца-самоучки крестьянина Федора Блинова, получившего патент на «особого устройства вагон с бесконечными рельсами». Это и был первый в мире гусеничный трактор, испытания которого в 1880 году повергли в изумление жителей города Вольска Саратовской губернии.

Каждый третий пропашной трактор, работающий сегодня на полях страны, сделан здесь, на ВТЗ.

А зарождается каждая новая машина в огненной сталелитейке, где работает Бобров-старший, в кузнечном цехе, где из поковок, отлитых отцом, готовит детали для ДТ Бобров-младший.

И об этом тоже рассказывают стенды заводского музея, имея в виду, понятно, не технологическую цепочку, а ту нравственную нить, что тянется от одного рабочего поколения к другому.

Под стеклом один из самых ценных экспонатов – комсомольская путевка А. И. Яковлева. Квадрат серой бумаги с обгоревшими краями – комсомолец Яковлев спасал от пожара ценное оборудование, путевка лежала в нагрудном кармане, слева... Читаю: «...направляется на Тракторострой, как преданный боец за строительство новой жизни».

А рядом – мандат делегата XIX съезда ВЛКСМ Вячеслава Боброва, бригадира комсомольско-молодежной бригады кузнецов, ученика Яковлева, продолжателя его дела...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.