Еще раз проклянем дуэль. Но дабы быть справедливыми до конца, вспомним. что к барьеру выходили не классики, а живые люди. Они вряд ли были только жертвами сословных предрассудков. Думать так – значит принизить их светлый и трагический образ, значит извратить самую суть того, что они утверждали жизнью и подтверждали смертью, а именно: красоту человеческого достоинства. Они умерли, как жили, и погибли, как бойцы. Оставим же за ними право на бой и право выбора, ибо быть «невольником чести» – высокий человеческий жребий.

«Поединок» Куприна был написан тогда, когда русский император не только снял запрет с поединков, но специальным указом в конце прошлого века сделал их обязательными для офицеров, заявив, что не потерпит в своей армии ни того, кто нанес оскорбление, ни того, кто не смыл это бесчестие оружием. Это была запоздалая попытка взбодрить армию – авангард угасающего дворянства. Но приказ драться только подтвердил то, что дуэль исторически обречена. Куприн доказал это. Поединок принял характер кровавый и казенный. Так прошли дуэли через одно столетие нашей истории.

Поединки, как уже было сказано, связаны с рыцарским кодексом чести. Сегодня мы в слово «рыцарь» вкладываем не социальный, а нравственный смысл (когда В. И. Ленин хотел в емкой формуле выразить суть облика своего неистового соратника Ф. Дзержинского, он назвал его «рыцарем революции»).

Современные дуэли кончаются рукопожатием. И, обучая мальчика искусству владения холодным оружием, мы надеемся приобщить его к красоте. Мы не склонны приносить лучшие его годы жизни в жертву такой химере, как добывание уколов по расписанию спортивных календарей. Потому что натаскивание есть нечто противоположное подлинному мастерству. Мы хотим объединить поединок с нравственностью неразрывно. Пусть это и прозвучит парадоксально, но мы недостаточно консервативны. Боясь прослыть таковыми, мы готовы потакать любым сомнительным нововведениям, лишь бы носитель их почаще употреблял слово «прогресс» с наукообразной фразеологией.

Жизнь будет меняться. Эволюцию остановить нельзя – это верно. Но развитие идет только в единстве изменчивости и постоянства, а не в шараханье из одной крайности в другую. Постоянство – это символ, это верность традиции, и корням, и родным сокам. Это, наконец, территориальный императив. Императив – это дисциплина, а без последней не бывает благородства. Благородство есть система нравственных запросов, исключающих вседозволенность и произвол. Теряем ли мы на этом пути что-либо? Разумеется, теряем. Расстаемся с экзистенциально развязанным пупком и слезливой свободой воли. Рыцарственность, перед которой мы все преклоняемся, будем помнить, есть прежде всего добровольная нравственная дисциплина. Мы первая в мире спортивная держава, а чтобы продолжать быть первыми в практике, надо лидировать и в теории. Осмыслить критически свой путь на вершине успеха – залог завтрашней победы. Только в каждодневной неудовлетворенности собой мы можем с достоинством встречать олимпийский огонь.

Как-то в Крылатском на финале первенства Москвы по фехтованию среди мужчин мне довелось быть единственным зрителем этого довольно-таки масштабного турнира. Унылое это зрелище – пустые трибуны в большом и холодном зале, вялый голос по микрофону судьи-информатора и бесцветные поединки. А что касается соревнующихся мужчин, так это были шестеро юношей, которым только около двадцати.

Даже изредка вспыхивающие перебранки между участниками и судьями, столь печально характерные сегодня для фехтования, протекали на сей раз без азарта, вяло и были как бы данью привычке. Спор быстро затухал, на трибунах ни души, и апеллировать было не к кому. Выбывшие из турнира участники быстро упаковали баулы и давно уже пробежали свой недобрый километр, согнувшись от леденящего ветра, мимо безлюдного канала к автобусной остановке. Несколько безучастных тренеров, ностальгически вздыхавших в углу зала о былых временах, только подчеркивали картину общей апатии.

Схожая ситуация была на первенстве ВЦСПС в Ленинграде. Соревнования проходили, кстати, тоже на окраине города. Организаторам нельзя в данном случае отказать в «здравом смысле». И в самом деле, участники ведь дорогу найти обязаны, а другим все одно дела нет до наших соревнований. Приходилось видеть такие же соревнования по боксу и борьбе в самых разных городах. Они не производили впечатлениия турниров, полных риска и неизвестности, а были, скорее, тихими просмотрами для специалистов.

Ценность даже дорогостоящих всесоюзных турниров теперь упала, так как место в сборной скорее решается на многократных прикидках с головоломной бухгалтерией очков. На изматывающих, добавим, прикидках, при закрытых, по существу, дверях.

А в былые времена на первенстве Ленинграда, помнится, судьи шикали на вездесущих подростков из фехтовальных школ, выгоняя их на трибуны. Участники приглашали своих друзей и девушек, и, по оценке вахтерш, эта галантность была особенностью фехтовальных соревнований. Приходили знатоки, которые тут же узнавали, разумеется всех. Нет-нет да и появлялся, волоча за собой потрепанный баул с оружием, какой-нибудь инженер или врач под радостные возгласы присутствующих. Он всем своим видом давал понять, что его рано списали и кое-кому сегодня придется туго. И хотя и он и присутствующие знали, что в данном случае ему не суждено пробиться в очередной круг, это никого не огорчало, и прежде всего самого хозяина видавшего виды баула. Он был вместе со всеми на этом празднике, и это чувство сопричастности ему дороже победы. Фехтование никогда не являлось массовым зрелищем, но свою публику соревнования собирали.

Атмосфера таких турниров напоминала сборы товарищей по оружию, встречи друзей и единомышленников. Активисты, знатоки, болельщики создавали ту животворную среду, где мастерство находило немедленный отклик. Существовало то, что теперь называют «обратной связью». Артистизм вознаграждался публикой немедленно. В самом деле, попробуйте заставить певца петь в пустом зале, да не один раз. Отсутствие зрителя – это смерть зрелища. В отношении искусства это вряд ли кто-нибудь будет оспаривать, но и спорт не зрелищен, разве что во время утренней физзарядки.

Появись нынче на соревнованиях даже недавний чемпион мира, желая выступить, на него посмотрят, как на ненормального. А если он скажет: «Хочу постучать для здоровья», – ему никто не поверит, потому что для здоровья, ответят ему, есть группы здоровья.

А что касается юношей, так до 18 лет они не смели и мечтать о взрослых турнирах. Молодых готовили исподволь и бережно. Эта мудрая предосторожность, как подтвердила практика, была залогом их будущего спортивного долголетия.

Мы теперь все время спешим, не успев расчехлить оружие, мчимся на новые соревнования. За короткую передышку только и успеваем, что дать несколько торопливых уроков, и вновь в дорогу. Потом новое выбивание справок, оформление заявок, освобождение от школы, очередь в кассу и опять калейдоскоп матчей, сборов, чемпионатов. И все они важные, все идут в зачет. В памяти у ребят только и остается, что сутолока вокзалов, предстартовая лихорадка раздевалок, усталость после боев и развороченный номер в очередной гостинице. Горе тому, кто выйдет из этой гонки, как говорится, «его поезд уйдет».

Ученики получают небольшой репертуар приемов, известную натасканность, а остальное – за счет молодости и жажды побеждать. Кроме денег на питание, да суточных, да командировочных, подавай нам теперь лайнер, надо ведь быстро обернуться, пока в школе или в вузе не хватились. Первенство родного города или зоны – это теперь не масштабы в наш век скоростей. Благо, что государство денег на спорт не жалеет. Вот мы и носимся от Сибири до Прибалтики со своими еще не оперившимися бойцами.

Родители рады: сын пристроен и свет увидит. А он, кроме зала, кстати, ничего не увидит. А как же школа? «Не беда, нагонит», – говорят. Что же думают сами ребята?

Вот они-то как раз и не защищены. У них нет еще иммунитета, нет взвешенной расчетливости взрослого, который знает, на каких соревнованиях отдать все силы и на каких поберечь себя. Ребята отважно кидаются на все турниры и отдают себя до последнего, без остатка. Ресурсы же молодости, которые мы бездумно сжигаем, не неисчерпаемы, как и те суммы, в которые нам обходятся эти соревнования.

Не слишком ли мы расточительны, когда гоним вал и часто в ущерб качеству? Мы хотим чемпионов сейчас, немедленно, а на поверку теряем именно чемпионов, да еще подлинных. Потому что из-за непродуманной гонки сходят преждевременно с дистанции ветераны, а бедный репертуар молодых приводит их к ранней усталости и апатии на самом пороге зрелости. Как часто одаренный юноша в преддверии больших побед вдруг сникает и уходит из спорта. Так ли это «вдруг»? Выдерживают одиночки, спору нет, да только имена их что-то стало все труднее запоминать – уж очень быстро они нынче сменяют друг друга.

У кого будут учиться молодые, если на дорожке все реже и реже можно увидеть «освистанных саблями» ветеранов? А ведь их опыт бесценен и несет в себе воспитательный заряд.

Оставим сейчас в стороне чуждые нам нравы профессионального спорта.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.