- Брось, милый, оставь это. Ты, может того... болен, а?

- Чего надо?

- Дак они, вить, там дожидаются. Нехорошо, братишка, брось хандру, идем. Да и с чего это вдруг застопорил - то ты?

- Э! Бери его под руки - нечего зря волыниться!

- И то...

Но Вагинов резко вырвал руки, хотел наброситься на товарищей, но лишь вздохнул и отошел в угол. Сказал более спокойно:

- Вот чего, - дуйте одни. В «Моряке» вечером свидимся. А я пока останусь... Чего вы стоите, черти? Присохли или как? Отвяжитесь, сказано вам, - докончил он резким, будто чужим голосом.

- Ну, насильно мил не будешь. Идем, Петюк!

Тихон слышал топот ног над головой, неясный гул голосов, скрип блока и шлепанье весел - это шлюпка уходила в город. Слышал и не двигался с места. Опять подсел к иллюминатору и уставился на заречные облака, исполосованные тонкими, калеными стрелами солнца.

IV

Из открытого настежь окна слышен смех, басы гитары и высокий женский альт, выводящий давнишнее:

«... Я - ль виноват, что тебя, черноокую, больше, чем душу, люблю...»

На эстакаде останавливается худая мужская фигура с бескозыркой в руке. Ветер треплет волосы и ворот матроски. Это - Вагинов.

Не в первый раз бросает он якорь возле голубой дамбы и малость сбавляет пар. Но раньше это было как - то так. от нечего делать. А вот теперь...

Много миль до Ливерпуля и обратно, и есть время, стоя у штурвала, подумать о чем хочешь, о чем само как - то думается... И вот... И вот, этот раз на те не похожи. Подходя на «Альбатросе» к Двине, думалось Тихону славно и просто: приду под окошко, вызову в кино, а там все, прямо возьму да и выложу. Так, мол, и так. Не графья мы какие и опять же не дворяне. Ходим в штурвальных, не пьем, как иные, до потери всего. Люба ты мне, сильно люба. Вошла чайкой белой в самую душу. Не - противно глядеть на меня - давай руку и будь мне женой, будь заместо матери, всем будь!...

Думать - то... оно, конечно, выходит гладко, когда далеко от места действия думаешь.

- Товарищ! Товарищ же!

Тихон вздрогнул. Напротив, склонившись в окно в его сторону, стояла она, предмет его робких и чистых мечтаний. Стояла, смотрела на него и звала именно его, т. к. никого больше на улице и не было.

- Ну, идите, чего же вы... стесняетесь?

Как во сне, подошел под окошко Вагинов. Мял бескозырку, глядел куда - то в бок.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.