Я показал на папку.

Ларионов хотел спрятать карточку в карман, но раздумал и сунул обратно в папку. Едва он успел это сделать, в дверях показался хозяин. Он, видимо, заметил наше замешательство, враз помрачнел. Но Ларионов снова заговорил с ним, предложил еще выпить, и прощались мы опять по - приятельски.

На реку опустились сумерки. Мы подошли к лодке, я заметил, что сторож вышел из сторожки и направился к берегу. «Неужели догадался?...» - екнуло у меня сердце, и я предложил товарищу:

- Давай скорее удирать, Петя! Но Ларионов был спокоен. Он сел за весла и приветливо помахал сторожу. Лишь когда мы достигли середины реки, я успокоился и под мерный всплеск весел подумал: не проста чекистская работа, не легок путь к подвигам! На другой день Ларионов поручил мне написать о нашей разведке подробное сообщение в оперативный отдел. Писать я любил. В сводку попали такие подробности, как багровый закат, паутинки в воздухе, успокоительная рябь воды, зловещие глаза врага... Словом, получилась не сводка, а сочинение с приключенческим сюжетом. Потом мне передавали, что мое сообщение читали все сотрудники Чека и хохотали до слез.

А вскоре меня от этой работы разумно освободили по молодости.

- Занимайся - ка ты, писатель, лучше своим прямым делом, в канцелярии.

На учебу

- Скорей же! Скорей!

Мой приятель добривался, а я, еще не имевший необходимости в этом занятии, досадовал, торопил его. Все общежитие давно опустело, затихли коридоры, только снизу доносился будоражащий гул голосов. Наконец с бородой приятеля было покончено. Мы наскоро осмотрели друг друга, взялись за руки и стремглав помчались вниз.

И вот мы в переполненном, залитом светом люстр актовом зале бывшей мужской гимназии. Я попадаю сюда не впервые. Несколько лет тому назад в этом зале для детей пермской знати устраивалась елка. Моя мать, поломойка гимназии, провела меня на этот вечер с заднего хода. Помню, я замер от восторга при виде великолепной, сверкающей огнями елки. Еще большее восхищение вызвал живой дед - мороз, который нес на плече маленькую елку, увешанную дорогими конфетами. Господские дети срывали эти конфеты и весело смеялись. Сорвался с места и я, но тут кто - то потянул меня за пояс, затем бесцеремонно схватил за ворот моей ситцевой в горошинку рубашки и, зло приговаривая, вытащил вон из зала. Зал веселился, а я стоял в темном, холодном углу тамбура и от обиды горько плакал.

... Сейчас я снова входил в этот зал, но уже как желанный гость; теперь никто не выгонит меня отсюда!

Звонок. В тишине громко прозвучал голос со сцены:

- Товарищи комсомольцы, молодежь! Торжественное заседание, посвященное открытию пермского рабфака, считаю открытым.

И, кажется, впервые под великолепными сводами зала зазвучал могучий «Интернационал» - гимн нового, победившего мира.

В тот день мы сели за парты, выполняя наказ Ленина: учиться, учиться и учиться!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.