- Как раз! Прилетал в наш знаменитый лес соловей, да что-то не захотел жить в степи. Всей птицы в хуторе - что грачи каждый вечер на ветлах кричат.

И она с огорчённым лицом принялась рассматривать свои стеклянные бусы.

- А ведь, правда, девочки, почему он не захотел жить? - удивилась тихая, с виду неприметная девушка. - Мы ему ещё сирень посадили.

Ей никто не ответил. Вскоре девчата собрались домой, но в саду, не сговариваясь, остались посидеть. Уже высоко над тополями стояла луна, дома вдоль улицы казались свежевыбеленными, а где-то в ночной степи протяжно перекликались паровозы. Земля, весь день тосковавшая о прохладе, наконец-то отдыхала от зноя, каждая травинка на ней ждала росы. То и дело темнота коротко мигала: это немо вспыхивали зарницы в степи; дашино лицо на миг становилось белым, а большие серьёзные глаза - совершенно чёрными.

В саду сладковато, чуть грустно пахло отцветшей акацией, влажными листьями сирени, а из низинки наносило едва уловимый запах грибов. Земля притягивала. Хотелось лечь на спину и смотреть, как, запутавшись в чёрной листве, дрожат крупные звёзды. Даже не верилось, что рядом степь, душный воздух, пахнущие пылью травы. Но стоило Николаю чиркнуть спичкой, прикуривая, как из темноты чей-то голос сейчас же предупредил:

- Эй, курды, сухое кругом всё, поосторожней бы надо!

- У нас с этим строго, - сказала Даша, согрев его улыбкой, а Николай подумал в этот момент о том, что Белоёрковский район, в который он назначен работать, оказывается, ведь рядом, - это хорошо, что рядом.

Разговаривали негромко, не нарушая тишины вечера, и было слышно, как за садом перебирают лады гармони. Чей-то голос потом пропел, точно вздохнул глубоко:

Ты играй, гармонь моя, Сегодня тихая заря...

- Это Ленка, - догадалась Даша. - Девочки, надо её позвать. Она уже хотела крикнуть, но вслушалась. Лицо её постепенно приняло выражение испуганное:

- Он, девочки!

И тут вдруг все не услышали, а скорее поняли, что рядом, в кустах сирени, соловей. Там певучие высвисты сменялись захлёбывающимся прищёлкиванием. И замолкали. Соловей точно вызывал кого-то. И вскоре слабый, ещё неуверенный голос, в котором Николай сразу узнал молодого соловья, спросил поспешно:

- Так, так?

- Нет, нет! - строго отозвался старый соловей и, выждав, как бы приглашая вслушаться, пустил заливистую трель. В ответ пристыженно промолчали. Он повторил ещё, на этот раз требовательно. И тогда молодой соловей застенчиво, видимо, заранее уверенный, что у него не получится, опять попробовал что-то робкое и тут же спросил:

- Так, так?

- Нет, нет! - ответил старый уже недовольно, поражаясь такой бестолковости. Теперь стихло надолго. Николай не заметил, как рядом оказался гармонист. Он стоял, неудобно вытянув шею и приподняв одну бровь, а рядом с ним стояла та самая Лена, положив руку на меха, боясь, что он вдруг заиграет. Девчата начали уже растерянно переглядываться; неужели улетел? - но тут вслед за раскатом соловей пустил такую трель, что на середине её у Николая пересохло во рту. В какое-то мгновение он увидел, как рядом сверкнули два зелёных глаза и, не вынимая лап из травы, кошка скользнула к кустам. Он успел схватить её и продолжал слушать, глубоко погрузив пальцы в тёплую шерсть.

Где-то в вышине оборвалась трель. Николай перевёл дыхание. Даша первая заметила у него в руке кошку.

- Зачем вы её держите?

Николай поднял кошку к лицу, шутливо погрозил ей пальцем:

- Она знает.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.