Павел Андреевич Федотов родился в Москве 4 июля 1815 года в семье мелкого чиновника, бывшего участника военных походов екатерининских времён. «Большое наше семейство помещалось в небольшом домике, и жили мы очень бедно», - вспоминал о своём детстве Федотов. Жизнь в московском захолустье, постоянное общение с самым разнохарактерным народом, с представителями разных сословий оставили неизгладимый след в памяти наблюдательного мальчика.

Вероятно, уже в раннем детстве проявилось у Федотова увлечение искусством. Но, как писал сам художник:

Меня судьба, отец и мать Назначили маршировать...

В 1826 году Федотов поступил в Московский кадетский корпус, а в 1833 блестяще, первым учеником окончил его. Видимо, желая находиться поближе к Академии художеств, Федотов переводится в Петербург офицером гвардейского Финляндского полка. Любимец товарищей и подчинённых, он с увлечением отдаётся рисованию, с тонкой наблюдательностью передавая сцены казарменной и лагерной жизни, зарисовывая портреты сослуживцев, уличные сценки, создавая остроумные карикатуры на начальников. И характерно, что уже в ранних работах Федотова чувствуется его дарование будущего мастера жанровой живописи, видна его глубокая симпатия к рядовым солдатам, жестоко притесняемым высшими чинами. Эта демократическая направленность молодого художника с особой силой раскрывается в его сепиях «В передней пристава накануне праздника», разоблачающей взяточничество «власть имущих», и «Болезнь и смерть Фидельки», остро высмеивающей капризы барыни-самодурки, которая переворачивает всё вверх дном по случаю болезни и смерти любимой собачки. А несколько позже, точно предчувствуя трагический исход выбранного им направления в искусстве, Федотов создаёт глубоко драматичный рисунок «Старость художника», в котором изображает самого себя в обстановке страшной бедности и общественного непризнания.

Понимая, что серьёзные занятия искусством несовместимы с военной службой, Федотов показывает свои работы первому художнику России того времени - знаменитому Брюллову - и с трепетом ждёт его ответа на вопрос, стоит ли ему ради живописи оставлять военную карьеру.

«Не советую, - отвечал ему Брюллов, - вам двадцать пять лет, поздно приобретать механизм, технику искусства, а без неё что же вы сделаете, будь у вас бездна воображения и таланта». Но, посмотрев ещё раз на работы, добавил: «Но попытайтесь, пожалуй, чего не может твёрдая воля, постоянство, труд».

В 1844 году Федотов выходит в отставку, содержи на свои скудные средства старика-отца и сестёр, со страстью отдаётся любимому искусству.

«До нас изредка доходили слухи о том, что он приступил к масляным краскам, работает утром, вечером и ночью, при лампах или при солнечном свете, в Академии или дама, - работает так, что даже смотреть страшно, не давая себе ни пощады, ни снисхождения, ни отдыха», - вспоминает его друг и сослуживец.

Но самоотверженный труд в мастерской характеризует лишь одну сторону творчества Федотова. Более важной особенностью работы художника являлось его повседневное, неустанное наблюдение и изучение жизни.

«Моего труда в мастерской только десятая доля, - говорил он, - главная моя работа на улицах и в чужих домах... Я учусь жизнью, я тружусь, глядя в оба глаза: мои сюжеты рассыпаны по городу, и я сам должен их отыскивать».

В результате упорного труда и вдумчивого изучения жизни всё более крепнет и совершенствуется огромное дарование Федотова. Вырабатывается его изумительно точный, красивый и лаконичный рисунок; удивительной живости и естественности достигают изображаемые им бытовые сценки; растёт его мастерство острой психологической характеристики, умение одним - двумя штрихами показать истинную сущность человека. Больших успехов достигает Федотов и в технике масляной живописи, создавая ряд превосходных миниатюрных по размеру портретов, в том числе поэтичный «Портрет Жданович» (1849), справедливо относимый к числу лучших работ художника. И как итог всех завоеваний Федотова появляются его первые картины - «Свежий кавалер» (1846), «Разборчивая невеста» (1847), «Сватовство майора» (1848), - сразу же принесшие ему громкий, неслыханный успех, выдвинувшие его в число крупнейших мастеров русского искусства.

«Имя Павла Андреевича гремело по городу», - вспоминают современники. Целые толпы народа осаждали ту залу обычно пустующей академической выставки, где находились произведения вчера ещё неизвестного художника. Ещё бы! Вместо умело написанных, но скучных, холодных академических полотен, далёких от вопросов, волновавших передовые круги общества, появились вдруг мастерски исполненные, правдивые и понятные всем картины, словно выхваченные из самой действительности.

Вот «Свежий кавалер» - небольшая, тщательно написанная картина, изображающая чиновника наутро после попойки по случаю получения ордена. Едва проснувшись, босиком, в халате, он уже горделиво подбоченился перед служанкой, самодовольно показывая ей нацепленный прямо на халат орден. И тщетно служанка показывает чиновнику его единственные дырявые сапоги. Он уже почувствовал себя «столпом общества»; в нём уже полностью раскрылась страшная в своём ничтожестве натура свирепого гонителя низших, раба начальства, бездушного хапуги-взяточника. Опрокинутые стулья, валяющиеся на полу бутылки, виднеющийся под столом охмелевший приятель, клетка с канарейкой, лежащий на полу бульварный роман - вся эта мещански-пошлая, грязная обстановка превосходно дополняет наше представление об изображённом художником «герое».

Не меньшая сила обличения «тёмного царства» купечества и корыстолюбивой расчётливости офицерства заключена и в форме высокоталантливого юмористического рассказа о сватовстве майора, наделавшего шумный переполох в богато, но безвкусно убранной квартире рыжебородого купчины.

Совершенно прав был В. В. Стасов, писавший, что в этих двух картинах «Федотов вдруг затронул такие глубокие ноты, каких до «его ещё никто не брал в русском искусстве», что в них «выступает наш ужасающий чиновник тридцатых годов» и «ужасающий солдафон - офицер тридцатых - сороковых годов; разом целых две громадных болячки старинной нашей России, выраженные в потрясающих, глубоких, беспощадно правдивых чертах». И какое мастерство проявил Федотов особенно в последней картине! Как продуманна и вместе с тем как непринуждённо-правдива композиция, как свободно, силою естественно развивающегося действия раскрываются сюжет и идея картины, как сочно и ярко охарактеризован каждый персонаж, как связаны с общим замыслом мельчайшие детали, как, наконец, всё это колоритно, красиво написано! Федотов поднялся ни вершину художественного мастерства, достиг апогея своей славы. Сам великий Брюллов растроганно поздравлял Федотова, признавая, что тот его «обогнал». Казалось, что перед художником открылся широкий путь дальнейшего плодотворного творчества в избранном им направлении. Он сближается с передовыми, революционно настроенными сотрудниками журнала «Современник», выполняет по заказу Некрасова серию сатирических рисунков, но наступившая после 1848 года свирепая политическая реакция подрезает крылья его необычайного дарования. Напуганное революцией в Европе, царское правительство стремится подавить в России всякий проблеск свободной, смелой мысли. Был арестован и выслан рядовым солдатом в Оренбургскую губернию «с запрещением писать и рисовать» Шевченко. Отбывал административную высылку Салтыков-Щедрин, вынужден был жить эмигрантом за границей Герцен; самодержавие готовило каземат для умирающего, измученного нуждой и преследованиями цензуры Белинского. Гнёт «татарской цензуры» коснулся и Федотова: картина «Свежий кавалер» была запрещена к воспроизведению, серия сатирических рисунков, подготовленная для «Современника», была конфискована, задуманный художником сатирический журнал был запрещён.

Федотов переходит к «художественным углублениям». Он пишет едко сатирическую, изумительную по тонкости живописи картинку «Завтрак аристократа» (1849) и грустно задумавшуюся о своей судьбе, оставшуюся без средств к существованию «Вдовушку» (1850-1851). И не случайно портрету умершего мужа вдовушки художник придал черты сходства с собой: последняя картина, - в сущности, своеобразное, воплощённое в поэтическом образе скорбное размышление художника о тяжести жизни.

Но личная, в какой-то мере автобиографическая тема получает под кистью талантливого художника широкое социальное обобщение, остро затрагивает вопрос о положении женщины в современном ему обществе.

Последней, предсмертной работой Федотова явилась его небольшая картина «Анкор, ещё анкор». Сознанием безысходной тоски, безвыходности положения пронизана эта работа художника.

Затерянный в одном из «медвежьих уголков» России, пропадает в томительном бездействии, точно сосланный на край света, офицер. Нравственно опустившись, в тоске и бездействии, он развлекается игрой с собакой и, путая русские слова с французскими («анкор» и означает «ещё»), заставляет её бесчисленное множество раз прыгать через длинный чубук трубки. В комнате тихо и страшно от давящей, смертельной тоски, и в этой томительной тишине слышатся лишь однообразные, как маятник, удары мягких собачьих лап. Смело проложенные пятна света и тени выделяют лишь самое существенное в картине, всё остальное скрыто в сумеречно-красном общем тоне, передающем и душный воздух избы, и скудный свет ночи, и общее подавленное, сурово-безысходное настроение.

И когда смотришь на эту картину, когда читаешь письма Федотова, - понимаешь весь трагизм художника-демократа, сознающего необходимость коренного изменения омерзительной николаевской действительности и не видящего реальных путей к революционному преобразованию царской России. И уже не кажется удивительной душевная болезнь Федотова, и понимаешь глубокую правоту Крамского, писавшего, что от Федотова «отнята была поддержка, на него восстали, и он был раздавлен».

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.