Буксир подтаскивает к борту «Яны» баржи с углем и ящиками, наполненными льдом. Толстый, лоснящийся от пота надсмотрщик карабкается по трапу и бесцеремонно располагается у трюмного люка. В руке у него длинный бич.

На палубу взбегают торопливой рысцой грузчики. Они совершенно обнажены, лишь грязные тряпицы прикрывают их худые бедра. Тощие спины гнутся под тяжестью корзин, наполненных углем. Напевая заунывную ритмичную песню, грузчики привычными, рассчитанными движениями опрокидывают корзины в бункер и сбегают на баржу за новой ношей.

Надсмотрщик сердито покрикивает на своих подчиненных. Но вот один из них споткнулся и на минуту перешел с рыси на шаг.

И тут разыгрывается точно такая же сцена, какую довелось когда - то видеть в Большом театре, в балете «Красный мак». Надсмотрщик взмахивает кнутом, бич срывает с тощей спины грузчика лоскут кожи.

И вот словно вихрь взметнулся над палубой. Со всех сторон бегут советские моряки:

- На советской территории бьет!

- Права не имеет! г. - Долой его!...

В одну минуту наши рослые ребята подхватывают негодяя, раскачивают его и бросают с борта на баржу, прямо в черную угольную пыль. Надсмотрщик кричит, ругается, плюется, но сделать ничего не может.

Грузчики - арабы, пробегая мимо нас по палубе, шепчут с благодарными улыбками:

- Рускэ... рускэ... большевик...

Эти слова для них - воплощение человечности, товарищества и благородства.

Я был еще юношей, когда впервые познакомился с чужими портами. Дальние плавания, о которых я мечтал с детства, влекли меня своей 'романтикой. В моем воображении, рисовались заманчивые картины тропических штормов, поэтические образы благородных мореплавателей, увлекательные эпизоды борьбы со стихией. Но после первых же дальних рейсов я почувствовал, как быстро линяет пушок моей полудетской, книжной романтики. Не было в природе просто отважных и просто трусливых людей. Жизнь была значительно сложнее чем романы Джека Лондона, Луи Буссенара, капитана Мариэтта, и романтика жизни была иной нежели книжная. Она была богаче, интереснее, но и несравненно суровее.

... Я отложил свою мореходную книжку и начал перебирать разноцветные открытки с видами портовых городов, в которых мне довелось побывать. Пальмы Сингапура и величественный конус Везувия, лимонные рощи Сицилии и аккуратно подстриженные парки Формозы, купола мечетей Стамбула и островерхие крыши Копенгагена - все это было красиво, и все это ласкало глаз и манило к себе.

Но стоило мне вспомнить, как англичанин избил стеком сингалеза в Коломбо за то, что он, идя навстречу, не отошел с панели; стоило вспомнить, как в Хакодате нищие, голодные девушки продавались морякам за кусок сырой рыбы, - и все красивые виды, изображенные на фотографиях, повернулись ко мне своей оборотной стороной.

Невольно подумалось: в каком мы все - таки большом и поистине неоплатном долгу перед нашими отцами, которые еще в то время, когда мы были несмышлеными малышами, завоевали для нас прекрасную жизнь.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.