... Солнце тяжело катится вниз. Скоро оно приблизится к черте горизонта, и тогда на западе возникнут причудливые декорации багряно - розовых и пурпурно - алых облаков. Такие краски бывают только в трех местах на Черном море: на траверзе Феолента, в Геленджике и на мысе Анакрия. Моряки хорошо знают об этом исключении из обычной цветной гаммы Черноморья, изысканно нежной, состоящей из мягчайших полутонов и акварельных красок, легко положенных одна на другую.

Об этом вспомнил Андрей, когда предложил лейтенанту Чистову новый план десанта в Голубой Залив. Это было после того, как они вместе прочли обжигавшую руки записку Елены, зашитую в трусики Саши Говорка. Андрей хорошо знал про удивительные миражи знакомых с детства закатов, про алый камуфляж красных огней, которыми одевались западные румбы горизонта, про все, что присутствовало на небе и море в этот волшебный час.

За два часа до заката отряд катеров покинул бухту Высокой Скалы. Корабли шли кильватерной колонной; их было семь. На катерах были подняты паруса, сшитые за один день руками матросов.

Обогнув сильно выдающийся в море мыс, катера, имевшие столь странный и романтический вид, забрали ветер. Они пошли курсом чистый ост - к тому далекому месту в открытом море, где на закате горячее пунцовое солнце тонуло в синеве невидных с берега волн.

Вопреки обычной сдержанности Иаков Меллер перехватил французского коньяку. Это было, впрочем, естественно в его положении. Поселок не волновался по поводу его ультиматума. Женщины не бегали в слезах, делегация стариков не приходила с покорной просьбой об отсрочке. Красавица Елена, единственное молодое существо в поселке, не покидала своего дома. С каменным лицом она сидела у топчана, на котором умирал ее отец.

Меллер неторопливо расхаживал по комнате, посвистывая, раздумывая.

Слабый возглас прервал его мысли. Девушка стояла у окна и смотрела в море жадно, не отрываясь, и на лице ее был такой восторг, от которого в Меллере сразу зашевелились заснувшие было сомнения и тревоги.

Он посмотрел в окно. Неправдоподобное огромное зарево стояло на западе живой карминно - красной, темно - розовой стеной. Сумасшедший закат! Таких никогда не бывает на дымчато - сером небе тех мест, где родился Меллер. Пунцовые складки закатного наряда медленно колыхались, меняя краски и форму, расплывались, густели, бледнели и снова разгорались.

- Красные паруса, - сказала Елена негромко и вдруг замолкла.

Серый человек впился, сощурившись, настороженным взглядом в море: красный закат сверкал, грозно перемещаясь вниз.

«Сошла с ума, - решил Меллер. - Чему она так рада?» - и хрипловато окликнул девушку:

- Хелло!... Из деревни нет результатов на ультиматум. Значит, конец через один час.

Как человек, приведенный в сознание, Елена взглянула на это опасное серое существо и сказала очень внятно и отчетливо:

- Я помню. Мы все помним. Через час будет ответ. - И медленно вышла.

Елена направилась прямо к морю; она почти бежала. Мимо рыбачьих домиков и разбитых баркасов; мимо съеденных морской солью и сожженных солнцем сетей; мимо бдительного Франка, внимательно слушавшего море через железные уши звукоулавливателя; мимо развалин, траншей, мотков ржавой проволоки - мимо, мимо! К морю, навстречу великолепному, алому пожару на западе.

Ветер дул с неослабевающей силой; он выгибал грудь парусов, их швы угрожающе потрескивали. Опушнев с тревогой слушал этот слабый треск, думая о том, что сильные руки Остапа Забудько мало подходят для женской работы. Не лучше, впрочем, было и у других. Отличные мотористы, непревзойденные сигнальщики, сверхметкие комендоры с катеров - охотников оказались неважными парусниками - портными. Теперь они шли в опасный бой, с удивлением посматривая на прямые паруса, поднятые на тонких мачтах, и думая о том, сколько новых и прекрасных вещей узнаешь на море даже по шестому и седьмому году службы.

Только один - два человека в каждом экипаже, рыбалившие раньше и знакомые с парусами, спокойно и деловито следили за шкотами.

Берег был уже виден. Ветер крепчал и нес тяжелые катера с хорошей скоростью. Чистов был доволен. Лишь мотористы и механики скептически улыбались, наблюдая слабые буруны у форштевней.

- Эх, кливеров нет, - горестно вздохнул боцман. - А как бы сейчас кливера нужны были! При этом ветре, понимаешь, Опушнев, мы ход прибавили бы ровно в полтора раза!

- Дойдем, - ответил Опушнев. - Скоро будет команда: «Огонь!» При команде «Огонь!» кливера только помешают.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.