Паруса

Это и было началом провала морской вылазки катеров - охотников.

Успех набега мог быть обеспечен только внезапностью, ибо Чистов не имел и половины сил, необходимых для удара наверняка. Первоначальные расчеты были сделаны правильно, ветер с оста, поднявшийся в полдень третьего числа, развел сильную волну, а Опушнев знал, как оглушительно гремит галькой на берегах Голубого Залива накат в такую погоду. При этом ветре прибой заглушал не только гул моторов, но даже небесный гром.

Вышло же так, что ветер внезапно «сдох». Крымская «роза ветров» закапризничала в этот день, и через полтора часа после выхода катеров из гавани от крутых волн осталась лишь зыбь, широко и мягко бежавшая по морю почти параллельно берегу.

Грохот прибоя затих. Шум моторов донесся до ушей Френка, когда отряд был еще в двух милях от берега. Орудийные стволы дивизиона повернулись в сторону моря. Расчеты стали по местам, прожекторы бросили к горизонту широкие, ослепляющие лучи. Затем начался бой, и во всей массе огня и грохота, которая вдруг возникла над морем, на долю берега приходилось восемь десятых частей; очень уж немного пушек имел отряд Чистова.

- Хорошо, что еще нет самолетов, - сказал лейтенант Чистов Опушневу, ставшему на место убитого рулевого. - Лево на борт! Поворот сто восемьдесят!

- Есть, - высоким, напряженным голосом ответил Андрей.

Иакова Меллера, командира берегового артдивизиона, расположившегося в домике старика Шаронова, это ночное происшествие взволновало сравнительно мало. Проснувшись при слабом звуке ракетного выстрела, он привычно схватился за оружие и сапоги, готовый бежать на командный пункт. Потом он перестал торопиться: из домика Шаронова было отчетливо слышно, что выстрелы с моря редки и что бьют оттуда лишь сорокапятимиллиметровые пушки. Но, поскольку запыхавшийся ефрейтор появился в дверях и доложил о случившемся, Меллер все - таки ушел к месту событий.

Он скоро вернулся.

Елена стояла посередине комнаты, беззвучно ломая пальцы.

- Можете спать, - насмешливо сказал Меллер. - Мои данные верные. Все дела адмирала Чистова на Высокой Скале я знаю очень хорошо. Это несерьезно.

Меллер снял сапоги.

- Спать, ничего не слышать! - рявкнул он. - Еще одна такая ночь - и я буду здесь убивать. Всех!

Резким, точно отработанным движением - четыре поворота пробки справа налево - Меллер отвинтил большую флягу - термос, наполненный коньяком, глотнул два раза и лег.

Прошли сутки.

Раны, полученные отрядом катеров в ночь на пятое число у берегов Голубого Залива, быстро залечили. Чистов на весь день уехал в штаб соединения.

В базе было тихо. Андрей Опушнев, пользуясь затишьем, вышел к морю. Как всегда, оно необъяснимо и могуче влекло его к себе.

Море штилело. Напрасно искал Андрей признаков близкого шторма. Давно улеглись неспокойные белые гребни. Легкому ветру не хватало сил поднять тяжелую, синюю воду, всколыхнуть ее, растревожить и бросить в долгое шумное качание.

По привычке он смотрел вдаль, зорко прищурившись, - не как праздный купальщик или приезжий, случайный у моря человек. Он «просматривал» поверхность по секторам, придирчиво и внимательно, словно сигнальщик, подозревающий, что в этих квадратах плавают мины или бродят перископы.

И он разглядел милях в двух от берега медленно дрейфовавшее темное пятно.

Если рядом за низким перевалом враг, значит, нельзя быть невнимательным даже к такому мелкому предмету. Андрей не спускал глаз с темной точки и медленно шел вдоль берега.