ВОПРОС. Почти все проблемы, о которых вы говорили, касаются технического будущего голографии. О каких проблемах можно говорить в чисто научном плане?

ОТВЕТ. Не знаю, насколько справедливо говорить о чисто научном плане, но если условно подразделять проблемы на научные и технические, то к первым я бы отнес сейчас проблему избыточности информации. Это не только «топографическая» проблема. Сегодня с ней сталкиваются и кино, и телевидение, и фотография... Но топографическое изображение несет информации гораздо больше, чем любое из известных раньше. Во многих ситуациях это свойство голограмм поистине бесценно, но в сфере изобразительных искусств избыток информации становится серьезной помехой. Если бы мы сейчас сделали, к примеру, топографическое изображение вашего пиджака, то на голограмме вы бы увидели не только его форму, цвет, фасон, но даже структуру материала, из которого он сделан, вплоть до отдельных ворсинок... Представьте же, сколько лишнего зафиксирует «голографический глаз» при съемках художественного фильма! И за всю эту информацию нужно платить лишними метрами пленки, лишней экспозицией, лишней аппаратурой.

ВОПРОС. Сталкивались ли вы с. подобными осложнениями в своей практической работе?

ОТВЕТ. В некотором роде... хотя скорее это можно отнести к казусам... Несколько лет назад мы подготовили для крупной международной выставки ряд голограмм. На одной из них было изображение известной скульптуры. В то время во всем мире о существовании голографии было известно только очень узкому кругу специалистов, которых буквально можно было пересчитать на пальцах. Понятно, с каким нетерпением мы ждали результатов этой выставки, но в последний момент перед отправкой наш главный экспонат чуть не был забракован: члены комиссии, отбиравшие экспонаты для выставки, внимательно рассмотрев голографическое изображение скульптуры, узрели трещинку... Вероятно, на самой скульптуре эта трещинка незаметна, но голограмма зафиксировала ее весьма «добросовестно» и этим чуть не решила свою участь. Типичный пример на тему избытка информации...

ВОПРОС. Хотелось бы знать, как этот казус завершился...

ОТВЕТ. Вполне благополучно: эта и еще одна голограмма были отправлены, вызвали большой интерес у посетителей, и мы получили прекрасные отзывы специалистов.

ВОПРОС. Теперь не о голографии. Юрий Николаевич... Опишите, пожалуйста, свое ощущение в тот момент, когда вы получили первое топографическое изображение и поняли, какие перспективы открывает голография.

ОТВЕТ. На этот вопрос, наверное, интересно мог бы ответить писатель... Это не ощущение, это — внутреннее состояние, и его трудно определить двумя-тремя словами. Мне казалось, то, что существует и всегда существовало само по себе, счастливым образом прошло сквозь меня, определив тем самым мою причастность к открытию. Это было для меня очень большой радостью. Поскольку в основе моего чувства радости лежит природа творческого труда, я думаю, это состояние не столь редкостно, как представляется...

V

Вслед за радостью открытия ему пришлось испытать глубокое разочарование: коллега, вернувшийся с международного конгресса, положил перед ним материалы, среди которых была статья английского ученого Д. Габора. Идея записи и воспроизведения волнового поля была обоснована, по словам Ю. Н. Денисюка, принципиально с тех же позиций... Так Ю. Н. Денисюк узнал о том, что еще в конце сороковых годов Дэннис Габор пытался найти метод записи волнового поля. Однако дальнейшее подробное знакомство с работами Д. Габора показало, что нашему ученому удалось достичь несравненно большего.

В науке часто бывает, что важные открытия совершаются параллельно. Причем буквально до последней минуты ученый одной страны может не подозревать, что его зарубежный коллега бьется над той же проблемой. В конечном счете все становится известным, особенно в наше время, когда речь идет о крупном открытии и когда достаточно широко поставлен обмен научной информацией. Имя Ю. Н. Денисюка стоит в ряду первооткрывателей голографии, и нет сейчас сколько-нибудь серьезных исследований в этой области без ссылок на работы Ю. Н. Денисюка. Но путь, которым открытие шло к признанию, оказался достаточно сложным и утомительным.

Конечно, все принципиально новое не может сразу стать очевидным в широкой непрофессиональной среде. Любое открытие сначала находит признание в среде профессиональной. Но именно оттуда довольно долго шли самые неожиданные, порой сомнительные отзывы. Содержание некоторых означало, что «такого не бывает»... Между тем голограммы — вещь сугубо материальная — существовали. Подобно тому, как жемчужная раковина имеет нулевую ценность, пока не попадет в руки человека, научное открытие имеет нулевую ценность, пока не получит признание профессиональной среды.

Я рассматривал голограмму при дневном солнечном свете. (Раньше, чтобы увидеть изображение, надо было воспроизвести те условия, в которых была сделана запись. Теперь же пластинку просто можно подставить под солнечный луч. Это тоже один из «сопутствующих» результатов работы Ю. Н. Денисюка.) Я видел скульптуру, так сказать, во плоти. Видел я и трещинки, что, по моим понятиям об искусстве, нисколько не снижало ценности скульптуры, а говорило о ее почтенном возрасте. Юрий Николаевич Денисюк поворачивал пластинку, меняя угол по отношению к солнечному лучу, и я видел, как этот солнечный луч, подобно прожектору, «катался» по фигуре, освещая отдельные части, закрывая другие полутонами и тенью. Мне казалось, что я смотрю сквозь тонкое стеклышко коричневого оттенка. Я с трудом преодолевал искушение и держал руки за спиной, чтобы не вызвать у Денисюка улыбку: мне хотелось протянуть руку за пластинку и взять статуэтку, которой там не было...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.