В «Аквариуме» несчастней Насти человека нет.
Туфли жмут, живот подсупонен свыше мер, груди под самый нос, на лбу завитушка подпаленная, воняет жженым пером - тошнит.
Подперло сразу «вяк» - на всю площадку - сблевала кислую слюну. В локоть впились когти.
- Кувалда!
Всю ночь проплакала Настя. Обиделся из «Ларька», долго не показывался.
Потом пришел. И не один.
Господин шикарный, на коротких ножках, в коротеньких штанах - из - под штанов чулки зеленые, в белую полоску и туфли лакированные - утюжки.
Тот из «Ларька» с правом собственника гордо:
- Вот рекомендую, мадемуазель Настя - бутон нетронутый, весеннее утро, улыбка ребенка, василек во ржи - захлебнулся восторгом.
Коротенький лакированными утюжками семенит: руки прижимает ко второй жилетной пуговице, голову с плеча на плечо перекатывает:
- Прелесть, прелесть, находка...
... Спасибо, друг, не забуду, не забуду, услуги этой.
Из «Ларька»:
- Настенька, господин хочет прокатить вас в автомобиле.
Коротенький с поклоном, утюжок об утюжок - чок.
Откуда такое, - помнит Настя последнее - кувалда.
- Хотите?
Хочет ли Настя? Спрашивает же этакое! Настя в автомобиле, как какая - нибудь шикарная дама, с настоящим господином в котелке! Тот из «Ларька» показался «не настоящим» - картуз суконный с ремешком. Хочет ли Настя?
В ушах звон, свист, дома мимо, улицы мимо, на площадях лупоглазо глянут часы и тоже мимо - все мимо - все равно.
Настя в настоящем автомобиле - не в грузовике - как шикарная дама и с ней господин в котелке - вот бы Федька поглядел.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.