Машинист резко сплюнул и произнес с мрачной безнадежностью:

- Да, положение создалось дьявольски скверное.

Он еще раз покосился на паровой котел, на топку. Вдруг из глубины души всплыла мысль спастись другим путем - всплыла маленькой искоркой и, разгораясь, ослепила солнцем. Серые глаза заблестели решимостью, толстомясое лицо просветлело. Он вздрогнул от радости. Правда то, что пришло ему в голову, осуществить было невероятно трудно, но другого выхода не было. А всякая борьба, увлекая, пробуждала в нем настойчивость. Спрятав в карман трубку, он бросился к топке, точно к давнему другу. Сначала нужно было выгрести из поддувала золу, а из топки - шлак. Все это он проделал в несколько минут. Потом наколол дров, чтобы разжечь уголь Топка загудела огнем. Он работал дальше, охваченный приливом бешенства. Брови его упрямо сломались, две глубоких борозды пересекли лоб. Теперь беспокоила лишь одна мысль, будет ли действовать машина после вчерашнего сотрясения. Перетаскивая из бункеров угль ближе к топке, он с нетерпением поглядывал на стрелку манометра - она постепенно передвигалась с меньшей цифры на большую, показывая давление пара. Прошло довольно много времени, прежде чем можно было испробовать машину. Самохин, волнуясь, начал открывать клапаны. Это был момент страшного напряжения. Серые глаза ожидающе впились в цилиндры, куда уже врывался пар. Поршни, наконец, тронулись с места и медленно зашмыгали вниз и вверх. Одновременно, тяжко вздыхая, заворочалась вся машина, ожила, точно этот человек влил в нее струю живой крови, вдохнул душу.

- Ага, - вырвался торжествующий возглас из груди Самохина.

Он пустил машину на малый ход, а сам побежал на мостик.

Дождь прекратился, но ветер дул с прежней силой. Из прорыва туч на короткое время глянуло солнце, залило блеском вспененную ширь и спряталось надолго...

Машинист, испытав руль, нашел его в полной исправности, и будто не голосом, а всем существом своим крикнул:

- Идет дело на лад!

Курс ему известен. Он поставил пароход ни мысленную линию, ведущую в свой порт. Потом закрепил концом руль, чтобы он стоял прямо.

Самохин снова очутился внизу. Он подшуровал в топке, подбросил новую порцию угля. Машину пустил на полный ход. Теперь можно не заглядывать сюда, по крайней мере, полчаса, уделяя главное внимание компасу.

За ночь, пока судно болталось в море мертвым грузом, его отнесло волнами и ветром в сторону от пути, в более широкую часть моря. Самохин принял это во внимание и внес поправку в намеченный им курс. Когда - то ему приходилось плавать рулевым, и теперь опыт прошлого пригодился. Он разбирался в компасе не хуже, чем в машине, и уверенно стоял у штурвала, держась за ручки его, широко расставив ноги, как настоящий рулевой. «Дельфин» качался, вздрагивая, но шел вперед полным ходом, послушный в твердых руках моряка, как добрый конь. Бортовой ветер, точно играя, разбрасывал по волнам сизые клочья дыма.

- Так держать, - громко командовал самому себе Самохин.

И радостно было сознавать, что он управляет судном один, соединяя в себе рулевого, кочегара, механика и даже самого капитана. Иногда, отрываясь от компаса, он бросал взгляд на морской простор, залохматившийся тучами и зыбью. Дерзкие мысли закипали в нем. Хотелось петь, кричать. Пусть ярится ветер, пусть бушуя, хлещут волны - не страшно, лишь бы не остановилась машина. Против огромнейшей силы, растрачивающей свою энергию вслепую, действовал маленький, но расчетливый мозг, заключенный в черепной коробке, - победа останется за человеком.

Самохин провел день в напряженной работе. Часто приходилось спускаться вниз, чтобы заправить топку, ощупать подшипники машины, смазать их. Это значительно тормозило дело. Пока он возился в машинном отделении, судно всегда сбивалось с курса, несмотря на то, что закрепленный руль стоял прямо. Но это его мало беспокоило. Так или иначе - он не стоял на месте, а подвигался вперед. Изредка подкреплял свои силы рюмкой спирта.

К вечеру погода еще больше засвежела. Начинался шторм. Ветер, меняя направление, перешел в крутой бейдевинд, дул почти в лоб, точно хотел отбросить судно дальше в море. Навстречу, как бесконечные гурты коней, неслись волны, окутывая нос судна в облако пены и брызг. «Дельфин», черпая бортами воду, продолжал свой путь с упрямой настойчивостью.

Самохин стоял у руля, подавшись туловищем вперед, без кепки, весь мокрый от соленых брызг. Он настолько был возбужден, что не чувствовал холода. Пытливо поглядывал на запад. Медно - красными тучами горел закат. В этом было что - то зловещее. Встрепанное небо снижалось. Воздух мутнел. Надвигающаяся ночь угрожала бурей.

Машинист, оглянувшись в другую сторону, вдруг просиял, точно неожиданно достался ему большой выигрыш, и рявкнул победно:

- Вот они. Как я их раньше не заметил...

С левого траверза на горизонте обозначались паруса нескольких судов. Они передвигались приблизительно в том же направлении, в каком шел и «Дельфин». Самохин повернул пароход наперерез им. Спустя некоторое время, можно было видеть их уже хорошо. Это оказались рыбачьи парусные лайбы, торопившиеся, очевидно в порт, чтобы укрыться от предстоящей бурной ночи. Встречный ветер заставлял их подвигаться вперед галсами.

Машинист, закрепив на время руль, первым делом поднял флаг, означающий, что пароход терпит бедствие.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.