Отраженный свет

– Ты прямо скажи секретарям: «липовых» шефов никому не надо, – говорит Самохин Валерию. – Главное, найти подросткам дело по душе, увлечь и не упускать их из виду.

Впрочем, Александр уверен, что Суетов и без «ценных указаний» сделает все, как надо. Валерий хоть и недавно в горкоме, но школа райкома комсомола, где он вел те же вопросы, тоже кое-что значит. Да и вообще Самохин считает: чем больше доверяешь, тем лучше и для дела и для того, кому оно поручено. Тогда и человеку интереснее работать.

Каждое утро наваливается на секретаря горкома лавина дел – мелких, крупных. И ни от одного нельзя отмахнуться. Упустишь что-то – напомнят об этом или в газетной статье, или на совещании в горкоме партии. Тогда уже поздно оправдываться: на все, мол, рук не хватает. Должно хватать – на то ты и руководитель. Рассчитывай, планируй, подключай актив. В городе 30 тысяч комсомольцев, более трехсот первичных организаций. Это же сила!

Александру иной раз самому не верится, что он комсомольский работник. В нескольких шагах от дома, в котором прошло его детство, где живет и сейчас, – шахта имени Дзержинского. Уже с восьмого класса он для себя твердо решил: «Буду горняком». Такой выбор здесь, в Прокопьевске, городе шахтерской славы, делает каждый второй выпускник школы. В Кемеровском политехническом институте, куда Самохин поступил сразу после десятилетки, он распределялся третьим по списку – это значит, что ему предоставлялся широкий выбор инженерных должностей и адресов. Саша выбрал свою «Дзержинку».

Попал он туда в горячее время. Начиналось большое, перспективное дело: вскрывали более глубокий угольный пласт, или, как говорят горняки, выходили на новый горизонт. Молодой горный мастер и не заметил, как пролетел год. А тут подошла пора отчетов и выборов. Среди кандидатов в секретари комитета комсомола шахты назвали и Самохина.

Идти на освобожденную комсомольскую должность значило для Саши расстаться с участком, с делом, которому учился в институте, вникать в новые для себя проблемы, начинать практически с нуля. Ведь прежний опыт общественной работы у него не ахти какой: в школе писал заметки в стенгазету, в институте три первых курса был членом оперотряда – вот, пожалуй, и все. Сомневался: «Справлюсь ли?» – «Соглашайся, поможем», – ободрил директор шахты. А когда выбрали, там уж не до сомнений и раздумий – надо работать на совесть.

Комсомольская «карьера» Самохина стремительна, как взлет истребителя. Года не прошло – его избирают первым секретарем Зенковского райкома ВЛКСМ, через полтора года – вторым, а еще через год – первым секретарем горкома. Глядя со стороны, можно подумать: не карьерист ли парень? Но кому ведом нелегкий хлеб комсомольского секретаря, тот только улыбнется этой грешной мысли. Карьеристы на комсомольской работе так долго не задерживаются. Иной на месте Самохина давно бы запросился в тихую гавань. Ведь каждый рабочий день словно переплываешь быструю, бурную реку. Нужна выносливость – и моральная и физическая. (Кстати, у Саши первый разряд по плаванию. Может, это ему помогает?)

Однако столь стремительное продвижение по должностной лестнице редко обходится без потерь. В комсомольской работе, как в любом серьезном деле, есть не только высоты, но и глубины, которые наскоком не постигнешь. Но об этом речь впереди.

Работа на шахте нравилась Самохину своей конкретностью. Каждый день видишь результат своего труда: сегодня – на бумаге, а завтра – в забое. А здесь, в горкоме?..

– Иногда, как в хоккее: бросков много, а голов мало, – горько улыбнулся Александр. – Мероприятий как будто достаточно, а сдвигов к лучшему что-то не видно. Взять проблему правонарушений. Сколько мы проводим разных операций! «Тунеядец» – проверяем трудоустройство выпускников школ и ПТУ. «Отсрочка» – смотрим, как ведут себя те ребята, кому отсрочили исполнение приговора. «Хмель» – контроль за продажей спиртных напитков. Могу назвать и другие. Но правонарушения среди несовершеннолетних тревожат по-прежнему...

Скажу сразу: я не видел, чтобы Самохин сидел сложа руки, он постоянно чем-нибудь занят. Но, проведя с ним несколько дней, порой ловил себя на мысли: а стоит ли таких усилий дело, которым Саша занимается сейчас, в данную минуту? Вот он звонит насчет каких-то планок для тренировки юных хоккеистов. Сначала узнал, где такие планки имеются, потом допытывается, как привезти их во Дворец спорта «Снежинка». Да ведь это дело по плечу инструктору райкома! Почему же им занимается первый секретарь горкома комсомола?

Конечно, его «пробивная сила» больше. Но так можно вообще превратиться в снабженца: сегодня «пробивать» планки, завтра – автобус, послезавтра – еще что-нибудь в этом роде. Придет время, оглянешься назад, и вспомнить будет не о чем: все какие-то мелочи, суета, текучка.

Иное дело – подростковые клубы. Тут доля участия горкома комсомола может быть куда как весома. За последние два года в Прокопьевске, по опыту пензенцев, открыто 30 клубов для подростков. Легко сказать: открыто. Ведь каждый клуб – это и поиск подходящих помещений, и комсомольские субботники (одного грунта из подвалов пришлось вытащить не одну сотню кубометров), и кропотливый подбор руководителей секций и кружков. И все равно много еще остается неувязок в деле, важность которого подчеркнута в проекте ЦК КПСС о школьной реформе.

Горком комсомола, поддерживая связь с клубами и хозяйственниками, всерьез взялся за организацию ребячьего досуга. Самохин не успокоится, пока не будет готова как следует каждая дворовая спортплощадка, а их в городе уже больше пятидесяти. По инициативе горкома ВЛКСМ развернулось строительство детских игровых площадок. Объявили конкурс на лучший проект. Жюри рассмотрело более двухсот работ. Авторы – школьники, профессиональные художники, пенсионеры, рабочие. Летом в Зенковском парке, на пруду, начнется сооружение городка-гавани – этот проект получил главный приз. Строить комсомольцы будут сами.

Хлопот у секретаря горкома предостаточно. Весьма не просто решать проблемы, связанные с трудовым, идейно-политическим, нравственным воспитанием десятков тысяч молодых людей. Сюда входят и каждодневные организационные заботы – к примеру, те же подростковые клубы. И тут у секретаря должны быть сотни помощников-активистов. А вот найдется ли среди этой «комсомольской бучи» такое дело, о котором секретарь без ложной скромности мог бы сказать: «Это мой след, он останется и после меня». И вообще есть ли такая идея, такая мечта, которой горит комсомольский работник? Будет, наверное, большой натяжкой толковать о его роли в мировой истории, но уж о роли секретаря горкома в истории своего города можно говорить смело. Разве не вспомнят люди секретаря, если с его именем будут связывать открытие в городе Дома молодежи или музея комсомольской славы?.. Да разве только масштабы города тут важны? А если ты, комсомольский секретарь, сыграл роль в судьбе хотя бы одного юного человека, только начинающего жизнь? Если ты помог стать на правильный путь парнишке, которого уже считали пропащим? Или поддержал смелый почин, который кто-то назвал авантюрой? Или встал на защиту несправедливо обиженного?..

Неисчислимы «точки приложения» подлинной человечности, убежденности, комсомольской принципиальности. Не иссякает, не скудеет душевная самоотдача, которой отличаются настоящие вожаки.

Как-то мы с Владимиром Мучицыным, комиссаром Всесоюзного ударного отряда имени XVII съезда ВЛКСМ, того самого отряда, который первым отправился на строительство БАМа, встретились в Москве и вспомнили время, когда Володя еще работал мастером ПТУ в Дзержинске. В успех инициативы, с которой он тогда выступил, верили немногие.

– Если бы не Юра Кислицын, не было бы нашей бригады, да и мы, наверное, были бы другими, – со свойственной ему прямотой сказал Владимир.

А как все началось? На стройках города довольно нелестно отзывались о выпускниках училища: работать, дескать, не умеют и не хотят. Мучицын принимал эти нарекания как упреки в свой адрес. И тогда он решил доказать всем, что ребята могут трудиться самостоятельно, если только их не держать на побегушках. Просил дать ему бригаду, собранную из одних пэтэушников. Руководство треста, однако, и слышать не желало ни о каком эксперименте.

Тогда Мучицын вместе с комсоргом треста пошел в горком комсомола, к Кислицыну. Убеждать Юру в пользе такого эксперимента не пришлось – он всегда был сторонником нового, тем более, когда речь шла о профессиональной судьбе молодых рабочих. Юра позвонил в трест: просил, доказывал, настаивал, брал ответственность на себя – право набирать бригаду Мучицыну было предоставлено.