Мы сидели друг против друга, Софи тихонько всхлипывала, дожевывая пирог, а я все никак не мог проглотить комок, застрявший у меня в горле. Все вокруг казалось мне каким-то пустым, бессмысленным, я чувствовал, что теперь все уже никогда не будет таким, как было. Все... Чувство это охватило меня с такой силой, что я с трудом удерживал слезы.
Миссис Уэндер внесла в комнату несколько узлов и корзин. Как сквозь пелену я видел, что она сложила их возле двери и вышла. Потом она вновь появилась и увела с собой Софи. Вошел Джон Уэндер с узлами и свертками. Когда он сложил их у двери и повернулся, чтобы уйти, я вскочил и побежал вслед за ним. Во дворе стояла пара лошадей с поклажей, и я удивился, что их не впрягли в повозку. Когда я спросил об этом мистера Уэндера, он покачал головой.
– С повозкой, Дэви, можно ехать только по дороге, ана лошадях скачи куда хочешь.
Глядя, как он привязывает тюки к седлам, я неожиданно для себя набрался храбрости и выпалил:
– Мистер .Уэндер! А вы... Вы не могли бы взять ссобой меня?!
Он на мгновение замер, потом обернулся, несколько секунд мы смотрели друг на друга, и он медленно с горечью покачал головой. Видя, что на глаза мои навернулись слезы, он положил мне руку на плечо и сказал:
– Зайдем в дом, Дэви.
Миссис Уэндер стояла в пустой гостиной, видимо, стараясь сообразить, не оставила ли она чего-нибудь впопыхах.
– Марта! – окликнул ее Уэндер. – Слушай, Марта, он... Он хочет уехать с нами!..
Не говоря ни слова, она присела на краешек стула и протянула ко мне руки. Я подошел к ней, не в силах произнести ни звука. Она посмотрела мимо меня на мужа, и слова со стоном сорвались с ее губ: – Джонни!.. Ох, Джонни! Этот его ужасный отец... Я боюсь его!..
Стоя рядом с ней, я отчетливо видел все ее мысли. Они были для меня гораздо понятнее, чем любые слова. Я знал, что она чувствует, знал, как страстно хочет она, чтобы я уехал с ними, и как хорошо она знает и понимает, что я не могу, не должен ехать. Я знал, каков будет ответ, еще задолго до того, как Джон Уэндер произнес первое слово.
— Я все понимаю, Марта! – сказал он. – Пойми, больше всего на свете я боюсь за Софи... И за тебя. Если нас все-таки поймают, то обвинят уже не только в сокрытии отклонения, но еще и в похищении ребенка, понимаешь?
— Джонни! Если они отберут у нас Софи, мне уже нечего будет больше терять! Какая разница?!
— Есть разница, родная, – мягко возразил жене Уэндер. – Когда они убедятся, что мы убрались из их района, они успокоятся: пускай за нас теперь отвечают другие. Но если исчезнет сын Строрма, поднимется вой на всю округу, и у нас не останется ни единого шанса. Они нас из-под земли достанут! Это не просто риск. Это конец!
Несколько секунд она молчала. Я знал, о чем она думает. Ее руки обвились вокруг моей шеи, и она медленно проговорила:
– Ведь ты понимаешь это, Дэви? Если ты уйдешь с нами, твой отец будет так зол, что вряд ли нам удастся убежать. Я... я бы очень хотела, чтобы ты был с нами, но... Ради Софи, ради нее, Дэви, ты не должен этогоделать! Будь умницей, пожалуйста! Ведь, кроме тебя, у нее нет друзей. Ты должен остаться ради нее! Ты... ты сделаешь это, Дэви? Сделаешь, как я говорю?..
Ее слова лишь подтвердили то, что я и так уже знал по ее мыслям – знал гораздо лучше, чем с ее слов. У меня не было выбора, но не было и сил сказать хоть слово в ответ, и я лишь молча кивнул... И долго стоял, прижавшись лицом к ее рукам, а она обнимала меня так, как еще ни разу в жизни меня не обнимал никто. Как ни разу в жизни меня не обнимала моя родная мать...
Они закончили собираться еще до наступления сумерек. Когда все было готово, мистер Уэндер отвел меня в сторону.
— Дэви, – помолчав, сказал он. – Я знаю, что ты любишь Софи. Ты вел себя, как настоящий мужчина, и сделал для нее все, что мог. Но есть еще одна вещь, которую ты можешь сделать и которая поможет ей. Ты... ты сделаешь то, Дэви?
— Да, – твердо сказал я. – Я сделаю все, что вы мне скажете, мистер Уэндер.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
15 января 1891 года родился Осип Мандельштам