— Товарищ Роза. – Член Главного правления партии был быстр, яростен, ноздри трепыхали. – Событие это чрезвычайное. Птаха, которую мы все знали, которой помогли, готовили к экзаменам, кормили…

— Это словопрения, – перебила Люксембург. – Прошу по существу вопроса.

— Это не словопрения! Это сердце мое!

— И это словопрения, – так же сухо перебила Люксембург.

— Хорошо. Я за немедленный партийный суд.

— Кто следующий?

— Суд.

— Пожалуйста, ты?

— Казнь.

— Ты?

— Казнь.

— Феликс?

Дзержинский тяжело поднял покрасневшие веки, встал:

— Я против.

— Мотивация? – по-прежнему сухо осведомилась Люксембург.

— Когда меня спросили: «Случайность исключена?», – я ответил: «Сотая доля вероятия». Необходимо выяснить – и это главное, – кто хозяин Туровской. Кто из охранки ломает людей, кто калечит их жизни, кто подкрадывается к нам через своих. И здесь, в Берлине, и там, в Варшаве. Особенно опасен ее берлинский хозяин, ибо он суть символ коалиции полицейских ведомств Германии, Австро-Венгрии и России.

В комнате было тихо, и тишина была давящей, ожидающей, готовой вот-вот смениться всеобщим шумом.

— Мы уподобимся эсерам, – продолжал Дзержинский. – Суды, слежки, казни, кровь, террор – не наш метод. Если мы убедимся до конца, что Гуровская служит охранке, наш долг заключается в том, чтобы дать ей возможность принести покаяние, открыв нам правду. Если она откажется от этого, тогда мы публично оповестим о ее провокаторстве в социалистической прессе мира.

— Какими доказательствами это будет подтверждено? – осведомилась Люксембург.

— Неопровержимыми.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• …
• 21
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.