— Так... Из интереса... Истеричка...
— А я к ним не ходил. Они меня арестовали на твоей квартире, у гектографа. Но я отказался, Гелена. Я ничего не сказал им.
Спина ее расслабилась, сделалась мягкой, податливой, и странное подобие улыбки осветило вдруг лицо женщины.
– Слава богу, – сказала она. – Не так гадостно, значит, кругом. И не все подобны мне...
Когда Ноттен, прижавшись спиной к стене дома, услышал щелчки выстрела, а потом еще два таких же глухих щелчка, внутри у него что-то оборвалось. По-прежнему вокруг было тихо, слышались только пьяные голоса и музыка – наверное, праздновали чей-то день ангела.
И в это время распахнулись двери подъезда.
Ноттен сделал было шаг вперед, чтобы схватить Елену за руку и потащить ее через проходные дворы, представляя себе заранее, что после убийства полковника она будет в состоянии невменяемом, но в проеме появился Шевяков, толкавший перед собой Туровскую, растрепанную, с разбитыми губами. Лицо его было белым, как полотно.
Ноттен ощутил в себе легкость какую-то особую, неведомую ему ранее, и понял, что сейчас потеряет сознание. Он хотел опустить руку в карман пальто и достать г л азовский с маленьким дулом браунинг, но не почувствовал в себе сил пошевелиться.
Как в странном сновидении, откуда-то из-за спины Шевякова появился Глазов в шляпе, надвинутой на лицо, выбросил вперед руку, громыхнуло несколько выстрелов: первым упал Шевяков, второй – Гуровская. Последами выстрел ожег лицо Ноттена, скомкал, повалил, уничтожил.
Окончание следует.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Беседуют Григорий Петрович Коблов, генерал-майор в отставке, первый часовой поста № 1 и Сергей Малашкевич, рядовой