В феврале только и слышалось: «Да наш Васильич...», «Да мы Левина...» Тогда они жили одним: достать, обойти бригаду Левина, лучшую буровую бригаду на Самотлора. Но вот декабрь, Левин далеко впереди, а Левина обошел Петров. «Да им помогали, а нам...» Не то, чтобы все круто переменилось, но уверенности стало поменьше. Но, может, меньше стало залихватской самоуверенности, а желание победить не пропало, просто спряталось, затаилось и, не утихая, бурлит в глубине?

Пошла вниз еще одна свеча. И еще...

Старается сухоруковская вахта. А Сухорукое остался там, на предрассветной площади автостанции.

Помню его в феврале. Тогда я жил прямо на буровой, спал в вагончике под нескончаемый треск рации, встречал вахтовые автобусы, и все вахты - утренняя, дневная, ночная - одна за другой проходили перед моими глазами... Ни у кого я не видел такой красивой работы, как у Сухорукова. Ни тогда, ни позже. Позже, кажется, в сентябре, Равиль Мухарметов, только что ставший из помбуров бурильщиком и принявший вахту ушедшего в отпуск Сухорукова, с восхищением говорил мне: «Это такой человек! Такой бурильщик! У него надо учиться и учиться. А учит он превосходно. Скажем, он принимает какое - то решение, а нам, помбурам, объясняет: если сделать тан, будет то - то и то - то, а если иначе - возможно то - то. Любую возникшую при бурении ситуацию разъяснит, заставит вместе думать...» Федор Метрусенко, сам прекрасный бурильщик, человек самолюбивый и не склонный преуменьшать своей роли в развитии буровых работ, - и тот ставит Сухорукова выше себя: «Бурильщик от бога!»

И все это правда. Но и остальное тоже правда. Талант привлекать к себе людей, увлекать их за собой - и высокомерие, вздорность, ненадежность. Великолепное умение работать - и полное нежелание знать ничего больше, чем он знает. Он привык быть первым и думать, что будет первым всегда.

В конце ноября Китаев был в Тюмени, на научно - практической конференции. Выступая, он назвал Сухорунова лучшим бурильщиком бригады, хотя за два дня до конференции они разругались в клочья из - за очередного сухоруковского прогула. Он продолжал верить в Сухорунова.

Но верит ли сейчас?

Одна за другой влетели на остров две машины: китаевский фургон, полоскавший брезентовым пологом над задним бортом, как кормовым флагом, и принаряженный «уазик», ослепительно сверкавший никелированными колпаками на колесах; это машина главного инженера управления Усольцева. «Уазик» остановился прямо под окнами культ - будки, а фургон проехал к насосной, развернулся (как всегда, полтонны железа в различного рода изделиях), Китаев выпрыгнул из кабины, стал распоряжаться разгрузкой. Усольцев стоял в стороне, ожидая, когда Китаев подойдет к нему.

- Ну, хорошо, - раздраженно сказал Усольцев. - Какие у тебя еще аргументы?

- Я уже сказал: не могу уйти, не закончив того, что я обещал сделать.

- Словеса! Туманные словеса!

- Не считаю.

- А я считаю! Я считаю, что ты занимаешь чужое место. Виталий Недобитков должен быть мастером твоей бригады, хватит ему сменным ходить. Молодой, перспективный парень... А ты, выходит, не даешь ему расти. Это раз. В управлении тебя ждет место начальника ПТО. Довольно нас упрекали, что управление не выращивает свои кадры. Вот мы тебя и вырастили. Это два. Думаешь, работы будет меньше? Не будет. Ответственности меньше? Не меньше. Это три и четыре. Что тебе еще надо?

- Но ты пойми: не могу я бросить бригаду, тем более сейчас. Надо пятилетку довести до конца.

- Что значит бросить? Перейти на другую работу.

- Все - таки бросить...

- Слушай, Виктор, я знаю тебя тысячу лет, и ты мне надоел. Ты еще в институте надоел мне своим занудством. Сколько тебе лет? Тридцать четыре. Кто ты есть? Бригадир комсомольско - молодежной бригады. Ну? Что тебе комсомол дает?

- Многое, - сказал Китаев. - Все.

- Ну, знаешь! Ладно. Хлебай горе со своим Сухоруковым - кстати, я бы уже давно выгнал его из бригады...

- Выгнать легко.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.