Май не за горами

- Ты должен приезжать сюда хотя бы изредка, чтобы внимать этой музыке...

Мы стоим на краю терзаемой и бичуемой вихрями равнины и спорим.

- Наверное, именно так будет выглядеть лунный пейзаж, если человечество освоится на Луне, - утверждаю я.

- Ну уж нет, там - то будет получше, - возражает мой провожатый.

Он впечатляет, этот пейзаж. Пейзаж, где каждая глыба земли и каждый камень несколько раз меняли место. Я знаю здесь районы, где на протяжении километров не увидишь ни единого деревца. Вместо них судорожно тянутся к небесам ребра столбов высокого напряжения. Между столбами - паутина проводов. И груды глины рядом с дорогой, которые как бы движутся на нас. Как огромные лавины на равнине. Как песчаные дюны, только пересыпает их не ветер, а те же люди.

После сухого лета утренние заморозки осени посеребрили картину.

Где, собственно, она есть, эта Тушимице?

- А вон там, - говорит мой спутник, показывая на две трубы: одна повыше, другая пониже.

- Ну, ладно, хорошо, но Тушимице... Деревня, поселок, хутор? Ведь все же это было где - то здесь...

Да, было. Там где - то... Там, где теперь вскрыли и железные гиганты, выгребающие темно - коричневые камни из чудовищных кратеров и выплевывающие их в серые составы и на темные транспортеры. Это находилось где - то там.

Фронтовую зону после грандиозной битвы напоминает эта ветреная равнина.

Лучше, наверное, закрыть глаза...

А потом вдруг осознаешь, что вызывает это особенное чувство опьянения.

Музыка, симфония, рождаемая тысячами звуков. Музыка, которую слушаешь, закрыв глаза, не видя муравьиной суеты людей и судорожных движений подъемных кранов.

Все. шаги и все молотки, все несмазанные сочленения и напряженно воющие моторы, музыкально звякающие о камень кирки, звон соединяющих стальные траверсы заклепок...

Откроешь глаза - и снова стройплощадка. Скрипит, шипит, свистит, грохает, скрежещет и ревет.

Какая уж, кажется, тут поэзия?

Так это началось

Пятого июня семьдесят первого года... Само собой свистел ветер и шел дождь. На вокзале в Прунержове играл духовой оркестр. Из скорого поезда высыпали сотни три молодых людей. На дорогах между прунержовской трубой и трубой Тушимице - 1 плутали «татры - 603», и в окна им летела грязь от задних колес тяжелых грузовиков.

Духовой оркестр играл и у прунержовской трубы перед общежитием будущих рабочих. Ветер и дождь успели за ночь поиграть буквами лозунгов. Из полуоткрытых окон зала в заводском клубе Тушимице - 1 валил табачный дым.