Обещанного… не ждать?

– Весь этот дом будет наш.

Вспыхнувшие было надежды не сбылись. Заводу дали только 25 квартир – десятую часть обещанного. Директору ничего не оставалось, как сообщить об этом рабочим и обнадежить:

– Ничего, сорвалось сейчас, но второй дом мы получим.

Так директору снова пообещал тот же руководитель. Он сейчас в другом руководящем кресле и далек от забот дважды обманутых станкостроителей.

Что же в перспективе? Секретарь парткома мне сказал:

– У нас сегодня нет уверенности, что мы сможем выполнить задачу, постав ленную партией: к двухтысячному году обеспечить каждую семью отдельной квартирой. Жилищный' вопрос – тема наболевшая и, увы, знакомая многим. Но на ивановском заводе она приобретает особые остроту и смысл.

Трудно понять, почему лучшее предприятие находится где-то в хвосте при распределении социальных благ. Я имею в виду не только квартиры. Мне доводилось бывать на многих заводах – больших и малых, хороших и средненьких. Почти везде расскажут и покажут, как меняются бытовые условия заводчан. Там зимний сад в цехе устроили, здесь комнаты отдыха с цветомузыкой оборудовали; не в диковинку стали заводские сауны, рабочие кафе, служба быта. Мало-мальски солидное предприятие обзаводится собственным спорткомплексом, базой отдыха, профилакторием; сейчас, кажется, начало разворачиваться строительство молодежных жилых комплексов. Цель одна – создать максимальный комфорт рабочему, избавить -от лишних забот, снять усталость, поднять настроение.

Сначала даже не верилось, что ничего подобного нет – и у кого? – у передового коллектива. С иронией рассказывали про такую «деталь»: когда летом прошлого года объединению вручали орден Ленина, для торжественного вечера пришлось арендовать Дворец культуры текстильщиков – станкостроители и сейчас даже клуба своего не имеют.

Что клуб... Не хватает пока и элементарного. В главном корпусе, например, где работают полторы тысячи человек, нет даже столовой. В любую погоду легко одетые люди ходят в соседний цех. Пошел с ними и я. Столовая еще была закрыта, а очередь человек в тридцать уже стояла и сидела на лестничных ступеньках. Так «отдыхали» рабочие...

Есть объективное объяснение: до 1981 года завод не выполнял план, поэтому не было средств на жилье и остальной соцкультбыт. С той поры прошла целая пятилетка; средства появились, но перспективы по-прежнему неопределенны. Для Дворца, культуры еще место выбирают; для профилактория (маленького, на сто мест) – выбрали, раскорчевали... и на том все заглохло. Строители еще земляных работ не начали и когда начнут – неизвестно. Спорткомплекс пока тоже только в мечтах.

Несправедливость, допущенная по отношению к лучшему коллективу отрасли, становится еще более очевидной, когда знакомишься с его производственной деятельностью. О ней тоже надо сказать, чтобы не сложилось впечатления, будто завод однажды совершил перестройку и теперь все идет по накатанной колее, без особых хлопот. Нет, год от года задачи усложняются. Назову цифры, вдумайтесь в них:

задание XI пятилетки выполнено за 4 года 5 месяцев; полностью обновлена выпускаемая продукция; производство станков типа «обрабатывающий центр» возросло в 3,3 раза;
задачи XII пятилетки: снова полностью обновить продукцию; в 3,3 раза увеличить выпуск обрабатывающих центров.

О чем говорят цифры? Об ускоренном, напряженном ритме, в котором живет коллектив. А ведь это не легкая промышленность, это не ботинок на конвейере сменить – и там, бывает, решение «проблемы» обновления продукции растягивается на годы. Здесь за один год проходит путь от идеи до серии сложнейший обрабатывающий центр – своеобразный цех в миниатюре. Год вместо обычных семи – десяти!

- Все это дается очень нелегко, – говорил мне инженер одного из заготовительных цехов. – Идет постоянная гонка за новым. К тому же гонка с препятствиями. Бешено растет номенклатура изделий, продукция постоянно обновляется, усложняется. Зачастую люди работают «с листа» – по чертежу, не имея технологического процесса: технологи не успевают их разрабатывать. Конструкторы создают неплохой вариант станка, мы начинаем делать заготовки, но... нет предела улучшению. Утром конструктор просыпается с криком «Эврика!», и в цех идет новый чертеж. На производстве это сказывается довольно болезненно. Рабочий только приладился делать деталь – вдруг команда: бросай все, начинай по новой. Мы исполняем все, что задумано в КБ, знаем, что это необходимо. Но надо видеть и тревожные симптомы: в коллективе накапливается усталость...

В сборочном цехе свои трудности.

— Главная – неритмичные поставки узлов станков, – объяснял бригадир комсомольско - молодежной бригады Владимир Кузнецов. – А это простои бригад. На узлы образуется очередь, а то и перехватываем работу друг у друга. Чтобы сделать план и поддержать заработок на прежнем уровне, нередко остаемся на пару часов после смены.

— Значит, работаете сверхурочно?

— Формально нет. Остаемся-то добровольно, никто не приказывает.

Зачем я об этом рассказываю? У ивановцев, как на любом другом заводе, нет идеальных условий. Но на том сложном пути, который они избрали, при тех задачах, которые себе поставили, любые производственные неурядицы ощутимы вдвойне. Требуется предельная интенсивность труда, чтобы выполнить намеченное. А люди ухитряются еще найти силы, резервы делать сверх запланированного. Так, комсомольско-молодежные бригады четвертого цеха за год собрали два сверхплановых обрабатывающих центра – считай, на чистом энтузиазме, во внерабочее время. К двадцатому съезду комсомола молодежь таким же образом готовит новейший обрабатывающий центр. Разработан сетевой график, подключены комсомольцы всех подразделений – от конструкторского бюро до отдела монтажа и наладки.

Вопрос в том, как оценивается столь напряженная и, не побоимся высоких слов, самоотверженная работа? Чем и как стимулируется, вознаграждается? Речь не о рублях. Зарплата здесь действительно заработанная плата, да и она, кстати, не намного выше, чем на самом заурядном предприятии. Речь о том, что коллектив не ощутил сколько-нибудь существенных перемен в социальной сфере по сравнению с теми временами, когда числился в отстающих. Об этой стороне жизни станкостроителей хорошо известно в городе. Им приходилось слышать от знакомых с других предприятий и такое: «Ну, и чего вы добились, передовики? Зачем надрывались, из кожи лезли? Орден они получили! А живете хуже всех».

Да, и такую реакцию вызывает пример передовиков. Отмахнуться, не обращать на нее внимания? Легко сказать... Труднее объяснить: почему тот, кто работает лучше, вынужден жить хуже? Почему техническая программа на пятилетку ясна и конкретна, а социальная – в густом тумане? Завод просил у министерства: разрешите добавить средства на соцкультбыт за счет производственного строительства. Не разрешили.