Ночь без вранья

— Толя, пойми меня правильно — я ни в чем не хочу тебя укорять. Ты поступил совершенно правильно, воспользовавшись теми шансами, которые дала тебе жизнь. Глупо было бы пренебрегать этими шансами, становиться в позу, отказываться от них... Но в то же время надо трезво смотреть на вещи, на самого себя, на свое положение. Вот и все.

— Ладно, учту. — Анатолий отвернулся к окну.

— Только не обижайся. Ты сам начал этот разговор, сам начал казнить себя за самоуверенность... Я только позволила себе согласиться с тобой, поддержать тебя в этих твоих словах, — улыбнулась Таня обезоруживающе, и Анатолии не мог сдержаться, чтобы не обнять ее в темноте.

— Ох ты и лукава, ох лукава...

— Приехали, — сказал водитель, останавливая машину. — Травматология.

— Я пойду узнаю. — сказал Анатолий, открывая дверцу.

— Сиди! — приказала Таня. — Тебе нельзя. И ты не сможешь.

Она вышла из машины, с силой бросила за собой дверцу, и этот звук прогремел на всю безлюдную ночную площадь перед больницей вызывающе громко. Этим Таня хотела словно придать себе смелости. Она быстро пересекла освещенную часть площади и скрылась в подъезде. Ее не было минут пятнадцать. Подъезжали машины «Скорой помощи», люди в белых халатах выводили пострадавших и скрывались в непривычно широких дверях. Иногда к машине подкатывали нечто вроде стола на маленьких колесиках, перегружали человека на эту коляску и вкатывали в здание. Анатолий убедился, что печальное происшествие, участником которого он стал, не единственное в эту ночь, жизнь продолжается. Наконец в дверях показалась Таня. Она медленно вышла на порог, прикрыла за собой дверь и к машине приблизилась какой-то странной, осторожной походкой. Анатолий предупредительно открыл дверцу, и она села рядом.

— Ну что? — спросил он. — Узнала что-нибудь?

— Его привезли еще живым...

— Ты хочешь сказать... что он...

— Да. Он умер уже здесь.

— А если бы его доставили раньше?

— Я спросила их об этом. Хирург пожал плечами... Конечно, сказал, это было бы лучше, поскольку можно было бы попытаться что-то сделать... Но удалось бы? Этого он сказать не мог. Большая потеря крови.

— Значит, все-таки надо было пораньше, — пробормотал Анатолий.

— Конечно, — кивнула Таня, прекрасно понимая, что Анатолию были бы более приятны другие ее слова — утешительные слова, в которых она попыталась бы смягчить его вину, как-то ее обесценить.

— Пораньше, пораньше, пораньше. — прошептал Анатолий. — Как его звали?

— И это узнала, — ответила Таня, но ничего больше не добавила.

И снова мокрая дорога, редкие фонари. Водитель осторожно объезжал лужи, послушно останавливался у красных огней светофоров, хотя, кажется, на весь город его машина была единственной. Анатолий и Таня молча сидели на заднем сиденье. И даже когда такси остановилось, Таня вышла, не сказав ни слова. Окна в доме были темные, но, едва она постучала, тут же вспыхнул свет. Костя не спал.