- Как это так?

- А так. Вы не помните январской забастовки 1917 года, вы слишком молоды. Наши рабочие, изнуренные от недоедания, взбешенные подлыми условиями, которые граф Чернин и генерал Гофман диктовали молодому Пролетарскому государству в Брест-Литовске, не пожелали более поддерживать империализм изготовлением снарядов. Стали машины в Вене, в Винер-Нейштадте. Тут вот Бинеки и всполошились. Стачка - это революция, значит, стачку надо сорвать. Но рабочие горели решимостью - как их унять? Вот они стали рабочим в Винер-Нейштадте рассказывать, что стачка в Вене кончена. Был я как раз на собрании, где этот самый Бинек уговаривал рабочих снова стать на работу. «Вы одни, товарищи, одни», - повторял он, - «во всех заводах Австрии рабочие вернулись к станку, вы одни упрямитесь». А я только-что прибыл из Винер-Нейштадта. Кончу: «Ложь! Ложь!» Рвусь к трибуне. Тут Бинек струсил, - понял - дело скверно, надо увернуться, уж масса поколебалась, угрожающе двинулась к нему. «Что же вы, товарищи, разве вы не видите - провокатор». Рабочие не узнали меня - был я в шапке, освещение было слабое, - бросились на меня, сбили с ног, стали бить, топтать...

Франц сидел как громом пораженный. Значит, и в Австрии социал-демократы были точно такие же, как в Германии, и такие же, как русские меньшевики: за войну до «победного конца», и боролись самым подлым образом против революции и революционеров. А против фашизма не боролись, нет, и он все рос и рос, а с ним и безработица, нищета... значит, прав был Иоши...

Они вышли на улицу. Моросил мелкий осенний дождик, но Франц снял кепку: ему было жарко. На перекрестке ответственный стал прощаться, Франц долго тряс его руку, хотел ему что-то сказать, да позабыл. Ответственный поплелся по мокрому тротуару, волоча за собой ногу.

- Видишь, он хромает, это все с тех пор, - шепнул ему Иоши.

Франц вдруг вспомнил, что хотел сказать, и гаркнул «эй!». Ответственный остановился. Франц в два прыжка очутился подле, положил ему руку на плечо, сам того не зная, заговорил на ты:

- Слушай, товарищ, ты там... я хотел сказать... если что - дай знать. Я скажу товарищам и мигом - вся Вена будет в потемках... и еще... у меня приятели водопроводчики - воды тоже не будет... ни света, ни воды им, нашим врагам... э, да что... всеобщая забастовка... будут голодные в темноте ползать, мы их в два счета раздавим... ты только слово скажи...

Теперь шел настоящий дождь, поблескивая золотой пылью у фонаря, стекая черными струйками с зонтиков. Прохожие спешили, толкали Франца и ответственного и, в конце концов, спихнули их с тротуара. Но они не замечали этого... стояли, улыбаясь друг другу.

- Спасибо, товарищ, - сказал ответственный.

- А ты не благодари. Я не за твою ногу мстить хочу - за всех нас. Говорю только: скажи слово, потому что вижу, что ты понимаешь... а те... ну их к черту. Им тоже ни света, ни воды... Только бы поскорее рабочих собрать, а там - в два счета все переменится. Кончатся сокращения, закрытые фабрики откроются, загудят... будут наши ребята в техникумах учиться... и станем мы с русскими товарами обмениваться: они нам хлеб и сырье, а мы им машины, кожаные изделия, вязку, эмаль, - все, что у нас имеется...

Иоши подошел, дернул Франца за рукав: «Ну, будет, размечтался... попадешь под авто, вот тебе и революция».

- Скотина! - ответил Франц по привычке, но все же дал увести себя. Пройдя несколько шато, он обернулся и крикнул вслед удаляющемуся ответственному:

- Так слышишь? Я слово дал: ни света, ни воды.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.