Он так и сказал о себе: «Я счастливый человек...» Сказал убежденно и просто. Нельзя было не поверить ему, и сочинские коммунисты, которые пришли в маленький домик, чтобы послушать творческий отчет писателя, поверили ему.

Он был счастлив, несмотря на редкую и страшную болезнь, которая приковала его к постели. Счастье Островского было счастьем непреклонной и страстной борьбы за коммунизм. Коммунистом он остался до последнего своего вздоха.

Я впервые увидела Островского в период его работы над романом «Рожденные бурей». Было это зимой 1935 года.

Когда мы вошли в высокую, затемненную шторами комнату Николая Алексеевича, я заметила, что мои товарищи - издательские работники - ступают бесшумно на носках, как в больничной палате. Со стесненным сердцем я взглянула на человека, неподвижно лежащего на высокой постели.

- Здравствуйте, товарищи! - услышали мы удивительно ясный голос.

Большелобое, смуглое, словно опаленное южным солнцем лицо улыбалось такой улыбкой, что наше смущение, жалость, даже страх перед этим зрелищем человеческого страдания бесследно исчезли.

Завязался непринужденный разговор.

- Знаете, друзья, у меня, я считаю, еще не было хорошего редактора. А ведь над книгой надо много работать! Представьте, на днях читаю в одной украинской газете... то есть, вернее, мне читают (я это по привычке говорю - «читаю», «вижу»)... так вот, читают мне статью «Великий пролетарский писатель». Это обо мне!

Николай Алексеевич заразительно засмеялся каким - то особенным, грудным смехом.

- Мне учиться надо, - серьезно, с досадой добавил он. - А они захваливают, вместо того чтобы помочь.

Минуту спустя он заметил с усмешкой:

- А ведь я «Как закалялась сталь» наизусть знаю...

Мы переглянулись и промолчали.

- Здесь нет ничего непонятного, - добавил Николай Алексеевич, угадывая наше удивление. - Я не вижу текста своей рукописи, поэтому я всю ее помню. Могу прочесть любую главу.

А потом спросил у нас:

- Скажите, сколько экземпляров моей книги вы напечатаете? Только десять тысяч? Да вы не подумайте, что я о гонораре говорю. Это меня мало интересует. Важно, чтобы книга шла в массы молодежи широким потоком...

В комнату бесшумно вошла сестра писателя, Екатерина Алексеевна: срок нашего свидания истек.

Мы попрощались с Островским и вышли.

Впечатление от этой встречи было настолько сильным, необычным, что мы долго не могли произнести ни слова.

Через два - три дня в издательстве меня вызвали к телефону.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.