— Это не наш район! — возмутился я.
— А он и не говорит, что наш. Он говорит, что вчера Комаров приказал ему информировать нас с тобой обо всех случаях, связанных с наркоманами. А на телесные повреждения или труп — вызывать. Как тебе это нравится?
О том, как мне это нравится, я высказывал свое мнение всю дорогу до Измайлова. Тем паче к месту происшествия на машине подобраться было нельзя, пришлось идти пешком через лес. И ко всему прочему, когда мы добрались, тело уже выносили на носилках на дорогу и собирались укладывать в перевозку.
— Дайте хоть посмотреть на него, раз уж мы приехали, — недовольно попросил Стас.
И когда один из санитаров откинул простыню, я мысленно принес Константину Петровичу Комарову все возможные и невозможные извинения. На носилках лежал маленький, чернявый, болезненно худой человечек с остренькими чертами лица, похожий на хорька.
— Как он вообще тут оказался? — расспрашивал Северин следователя.
— Труп явно подброшен, — отвечал уверенно тот. — Но, к сожалению, следов почти не сохранилось, он тут лежит не меньше двух суток. Были дожди.
— А причина? — нетерпеливо спросил я. — Какая причина смерти?
Следователь пожал плечами.
— Вообще-то у него на лице и на теле множество ссадин и кровоподтеков, как будто его били. Но док тор говорит, смерть от них наступить не могла. Так что скорее всего — передозировка наркотика. Но это только вскрытие покажет...
Я подошел к знакомому эксперту.
— У тебя нет с собой «Поллароида»? Есть? Сделай мне, пожалуйста, один снимочек, очень нужно!
У дежурного нас ждал большой пакет: двенадцать фотографий пожилых мужчин с краткими биографическими данными — все, что сумели подготовить нам аналитики. Если мой план не увенчается успехом, нас ждет приятная перспективка весь день кататься с этими карточками по городу.
Потом Стас сказал мне: «Ни пуха!» — и я отправился в изолятор.
Где-то далеко грохнула тяжелая стальная дверь, и вскоре на пороге следственной комнаты возник Леонид Крол. Он стоял, оглядывая меня исподлобья, и, наконец, ухмыльнувшись бескровными губами, иронически произнес:
— Это был воскресный день, но мусора не отдыхали...
— Проходи, Леня, садись, — добродушно сказал я ему, делая вид, что не замечаю сарказма. — Это ведь только у тебя в камере всех новостей — когда жрать дадут, а у нас работа такая — все время новости.
Крол, сгорбившись, сел на стул, закинул ногу на ногу, обхватил коленку своими неправдоподобно худыми пальцами. То ли мне показалось, то ли он за истекшие сутки еще больше стал похож на живой скелет: рубашка и брюки висели на нем, как на деревенском пугале.
— Ну-ну, — произнес он, — посмотрим, что за новости такие.
Не торопясь я выложил перед ним все двенадцать карточек из пакета наших аналитиков. Попросил:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.