Варгазин снял трубку телефона и вызвал диспетчера доменного цеха: - Несколько часов не звоните мне домой. Мы с Масловым идём купаться.

Вася погладил ладонью полированную трубку телефона.

- Сегодня же выходной день, Яков Алексеевич. Ну прямо как на фронте: ушёл туда - то, вызывать оттуда...

- Мы доменщики, Вася, - наставительно сказал Варгазин, - а это значит, забрось меня, скажем, на Северный полюс с оперативным заданием, и там буду думать: а как в цехе, шлак вовремя спустили? Плавка - то же наступление. Только оно никогда не затухает.

Они вышли на балкон. Над заводом стлался густой коричневатый дым. Его раздувало ветром в большое лохматое облако, и оно плыло к морю, цепляясь краями за вершину домны. Даже здесь было слышно, как томится гулом земля на побережье: это шум домен сливался с тяжким дыханием моря.

Над домной, на которой Варгазин был начальником смены, горела высокая огненная свеча. Это было построенное недавно приспособление для сжигания колошникового газа. Стройный фонтан огня бил прямо в небо и был виден не только в городе, но и далеко в море. И Варгазин и Маслов ночью, возвращаясь с работы, подолгу любовались им.

- Куда же мы пойдём купаться, Яков Алексеевич? - спросил Вася, ни на минуту не сомневаясь в ответе Варгазина; хотя в городе, который и до войны славился как курорт, был хороший пляж с дном из зернистого песка, тентами от солнца, буфетом и даже специальными фотографами, Варгазин и Маслов предпочитали ходить купаться прямо на завод.

- Чистая вода, - говорил Вася, - и шум приятный, под домнами.

Они вышли из дому и, крупно шагая, начали спускаться по улице, ведущей к заводу.

- Ну, как соседи, Маслов, как у них дела? - спросил Варгазин и, не ожидая ответа, сказал: - Вчера всю ночь сидел, подсчитывал. Если в последнюю неделю темпов не сдадим, - значит - побьём соседей.

- Да, да, - рассеянно сказал Маслов, думая о чём - то другом.

Они прошли мимо двух разрушенных, ещё не восстановленных домен. Одну из них немцы взорвали так, что осталась только гигантская бетонная плита - фундамент, и человеку, не бывавшему раньше на заводе, не пришла бы даже в голову мысль, что здесь когда - то была домна. У второй - корпус, или, как говорят доменщики, «самовар», величественный стальной цилиндр, был словно с высоты сброшен на чёрный железный лес, продавил его до земли и запутался в густых ветвях металлоконструкций.

Проходя к действующим домнам, люди всегда задерживались у развалин. Достаточно было простого сравнения двух площадок, чтобы ощутимо представить себе гигантский объём уже проделанных работ.

Они пересекли густую сеть подъездных железнодорожных путей, опутавших с двух сторон домну. Земля у печей была покрыта густым налётом красной рудной пыли. Тонкий слой её с едва различимым металлическим отблеском лежал не только на бетоне и железе, но и на листьях клёнов и акаций. Высаженные у самых домен, пышные деревья казались фантастически окрашенными.

- Никак не можем добиться чистоты у домен, - посетовал Варгазин, которому трудно было примириться с тем, что у доменных печей было ещё довольно грязно. - Слишком большой вынос пыли. Вот приедут соседи проверять договор. Они нам это дело впишут в строку! - с сердцем сказал он.

Когда они проходили под наклонным мостом, по которому быстро скользили на колошник домны небольшие, издали похожие на игрушечные, вагонетки, начался выпуск шлака. Густой, ленивый поток тяжело падал в глубокие раковины ковшей. Светло - оранжевая на солнце, струя шлака расплёскивала вокруг себя звёздный дождь горящих пылинок. В глубине её просвечивали беловатые, самые горячие потоки, и шлак казался почти прозрачным.

Варгазин и Маслов разделись на небольшом, выпирающем в залив полуострове, защищенном от посторонних глаз складским помещением. На чистом песке лежала перевёрнутая кверху днищем рыбачья лодка. На неё было удобно складывать одежду.

Варгазин первым пошёл к воде, оставляя на песке крупные следы от босых ног. Он засмеялся высоким и булькающим смехом, когда зеленоватая, искрящаяся на солнце вода дошла ему до груди.

- Ныряй, Маслов! - крикнул он и, не ожидая ответа, бросился головой в воду; Вася тоже разделся, но сидел, не двигаясь, на горячем песке, поёживаясь от приятной истомы.

В море было пустынно. Лишь в заливе, у самого устья реки, точно впаянные в зеркальную гладь, высились большие чёрные баржи. В глубине моря, у горизонта, где всё сливалось в голубой туман, виднелся одинокий косой треугольник рыбачьего паруса. Он казался белым флажком, обозначавшим незримую границу моря.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.