Виктор учится сейчас в 10-м классе. Химия стала для него уже не просто детским увлечением, а делом его, Витиного, будущего. Но оно, это будущее, могло бы наступить на целых полтора года раньше, не будь той самой мартовской ночи...

Некоторые выводы

Допрос подсудимого, как правило, начинается с одного и того же:

— Расскажите, как было дело.

И секретарь суда торопливо сыплет по бумаге датами и происшествиями, стараясь не отстать и не перепутать.

А в это же время по улицам просто так, от нечего делать, ходят мальчики и девочки, и если уж действительно разбираться в том, с чего началось, то начинать нужно именно с этого. А не с часа, числа и месяца, когда было совершено преступление или была «учинена драка».

Мы часто видим, как стоят в подъездах соседские ребята. Замолкают и ждут, пока мы пройдем. Ну, стоят себе и стоят, не дерутся же. И мы спокойно идем мимо. А статистика утверждает, что большая часть преступлений совершается несовершеннолетними не там, где они учатся, и не там, где они работают, а там, где они живут, во дворах, в подъездах, на близлежащих улицах. А мы идем мимо, и нам зачастую совсем неинтересно, о чем говорят эти ребята и почему они замолкают, когда рядом оказывается взрослый.

Недавно комсомольцы Октябрьского района Москвы судили людей, преступление которых уголовным кодексом не предусмотрено,— судили равнодушных, чьи поступки породили уголовное преступление ребят.

Есть лица, посмотрев в которые сразу поймешь: тут тебе наверняка откажут. Иногда такие лица бывают у начальников жилищно-эксплуатационных контор.

К одному из них однажды пришли ребята и попросили помочь переделать пустующий подвал в молодежный дворовый клуб. Они все сделают сами, своими руками, только пусть им помогут достать доски для пола. Начальник посмотрел на них так, что ребятам все стало ясно. Больше они к нему не ходили. А пошли по совету техника-смотрителя на стройку и стащили двадцать шесть дверей. Для «паркета». А потом так же раздобыли краски и для уюта ярко раскрасили унылый подвал. Конечно, милиция очень быстро разыскала пропажу. Ребят из подвала выгнали. Идея клуба с треском провалилась. И они снова перекочевали в подъезд. А потом стали приставать к прохожим. Просто так, от нечего делать.

Трудно перечислить все формы общественной борьбы с преступностью: их немало. А детей все-таки еще судят и отправляют в колонии. И происходит это, видимо, по одной причине: слишком много в работе с детьми формализма и усталого равнодушия.

«Воспитательные мероприятия» чаще всего сводят к беседам с ребятами. А им скучно слушать нотации взрослых. Им нужно живое, интересное дело. Почему начальники ЖЭКов считают, что работа с детьми не входит в круг их обязанностей? Почему пустуют иногда помещения при ЖЭКах? Почему их не используют под клубы для детей? Почему строители, сдавая в срок жилой комплекс, могут уйти, не достроив спортивные сооружения, которые из проекта никто не исключал?

А ведь именно в эти — и многие другие — щели вползает в наши дворы преступность. И у этих щелей есть одно объединяющее их имя: равнодушие. И если, как говорил А. С. Макаренко, «воспитательный процесс происходит на каждом квадратном метре земли», то драться надо за каждый сантиметр.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.